Прощание с кошмаром

Кате тут же вспомнилась Ленка Савкина из ее двора, с которой она училась с первого по восьмой класс, пока та не перешла в другую школу. Та тоже вот была такая сливочно-медовая пампушка, и косы у нее были как у русалки. А мальчишки во дворе безжалостно дразнили ее «жиртрестом» и однажды довели до того, что Ленка по пожарной лестнице забралась на крышу соседнего дома и угрожала броситься с шестого этажа. Тогда во двор приезжали и пожарные, и милиция, и врачи снимать Ленку Савкину с крыши… Как же давно это было…

Послышался легкий хруст: Катя увидела, как девочка с косой извлекла из, сумки пакет картофельных чипсов и начала медленно и методично поедать их. В ее серых глазах, устремленных на объявления, появилось отрешенное выражение, точно у теленка, пережевывающего жвачку.

А Катино внимание тут же переключилось на два весьма колоритных перекормленных бородатых байкеров, слишком уж великовозрастных для такого обилия металлических заклепок, украшавших их кожаные куртки, брюки и сапоги, а еще шипы, кнопка бляхи и значки. Оба были в кричащих банданах. Один — в круглых черных очках, что делало ею похожим на слепца Пью, а второй в шипастом собачьем ошейнике. И оба, присев на плетеный диванчик у витрины с живописью по шелку, что-то горячо обсуждали, тыкая пальцами в стекло.

— Татуировку выбирают.

Катя и не заметила, как подошел Мещерский, словно из-под земли вырос.

— А тут и рисунки продают, и сами татуировки делают? — шепотом полюбопытствовала Катя.

— Тут все делают. Там, за нашим офисом, у них косметический кабинет. Там и татуировки, и тайский массаж делают, Хочешь посмотреть?

Катя покачала головой, нет уж, спасибо. На байкеров она теперь глядела с пугливой жалостью. Это надо терпеть такие адские муки — сорок тысяч уколов иглой и прижиганий, чтобы изуродовать свои плечи или грудь каким-нибудь синюшным зубастым драконом самого пошлого вида или оскаленной харей восточного демона. Байкеры наконец что-то выбрали и позвали менеджера. Затем торжественно и чинно удалились в соседний зал. Катя прислушалась — а вдруг завопят, когда их первый раз уколют?

— Катюша, вот познакомься, это Лева.., ну, Лева Кедров, я же рассказывал тебе! Прошу любить и жаловать, — с этими словами Мещерский вдруг подтолкнул к Кате… Лева этот был ну совершенно крохотульный типчик — прямо фарфоровая куколка-лилипут. Однако ужасно симпатичный и самоуверенный франт, брюнетик, одетый в гавайскую рубашку, шорты-бермуды и сабо. Про этого Кедрова Мещерский действительно рассказывал; он тоже некогда учился в Университете имени Лумумбы, как и Мещерский с Кравченко, впоследствии работал переводчиком в торгпредстве в Осаке, а затем пристроился в какую-то сначала советско-, а затем российско-японскую фирму.

В злосчастную Джакарту он, как и Мещерский со товарищи, прилетел по делам. И затем уже вместе с Мещерским и его «географами», бросив весь багаж, удирал из объятой пожарами и убийствами индонезийской столицы. Несмотря на миниатюрное сложение (Мещерский рядом с ним казался почти высоким), а также простецки-пляжный вид, этот Лева-Кедров (по словам Мещерского) был очень даже денежный парень и дельный профессионал. Он вот уже третий год являлся ведущим специалистом по маркетингу и импорту преуспевающего коммерческого объединения, владеющего сетью столичных супермаркетов «Шелковая нить», торгующих тканями, мебелью, ковровыми изделиями, а также антиквариатом и предметами старины из стран Востока.

Катя, знакомясь с этим товарищем Сережки по «бегству в Сингапур», чуть не пополам согнулась. «Вот, — подумала с грустью, — и всего-то мужичок с ноготок, а уже фирмач, и денег, наверно, полно. А некоторые хоть и здоровые, а только и могут что кулаками махать…» Последнее замечание ясно к кому относилось, но Катя так и не успела детальнее сравнить мужичка с ноготок с верзилой Кравченко.

Кедров, ничуть не смущенный тем, что собеседница выше его на целую голову, с жаром начал шептать, что в этой «чертовой забегаловке все дрянь, дешевка, приличные люди сюда ни ногой, потому что тут и цены грабительские, а если кто знает толк в вещах и кому нужны подлинные шедевры мастеров Востока для украшения домашнего интерьера, те посещают один из многочисленных филиалов „Шелковой нити“, что расположен на Покровском бульваре»… — Да, тот, кто понимает толк, приходит не сюда, а к нам, — заявил он небрежно. — Тут так, мелкая шелупонь крутится. И.., да вот, кстати, Катя, будьте свидетельницей, все отговариваю вашего Сережку от этой авантюры. Да ей-богу, старик, — он, поднявшись на цыпочки, как клещ, впился в лацкан пиджака Мещерского. — Зря ты с этой невезухой здешней связался. У них проблемы, понял-нет? Про-бле-мы.

Это я тебе говорю. Я б с шефом потолковал — лучше бы у нас свою контору открыли. И пунктик валютного обмена можно было б заодно пробить… Эх, Серега… Ну, не поздно еще все переиграть, хочешь, потолкую с шефом?