Прощание с кошмаром

Первое, что его насторожило, когда он увидел Дивиторских, — шальные, испуганные глаза Егора. Парень был в той, выездной (как он ее называл) одежде, он Молча и стремительно прошел по коридору и заперся в ванной. Белогуров услышал, как его рвет над раковиной. Так уже бывало: у Егора был слабый желудок. Его тошнило и выворачивало наизнанку от страха с тех самых пор, как с ним произошел тот несчастный случай на арене. Потом за дверью ванной загудела вода. Его брат, это Создание, как звал его Белогуров, напротив, был вял и медлителен. Даже как-то чересчур медлителен. Предварительно постелив на пол прихожей пластиковый чехол (такие чехлы теперь постоянно висели в прихожей в шкафу-купе), он начал неторопливо разоблачаться до плавок. Потом сложил все вещи на полу горкой и закатал в пластик. Выполнения вот такого странного ритуала по возвращении жестко требовал с него сам Белогуров. Хотя Чучельник и работает на месте всегда очень чисто, но были случаи, когда на его выездной одежде оставались следы крови. Однажды он даже замарал ею обивку кресла в гостиной. С тех пор Белогуров не пускал его в таком виде дальше прихожей — пока не разденется и все за собой не уберет.

Сброшенную одежду, а иногда и обувь (если она была не особо запачкана), срочно стирали в машине. Если же отстирать ее было уже невозможно, то ее на следующий же день вместе с прочим мусором и отходами вывозили в пакетах куда-нибудь за Кольцевую и тщательно закапывали. Белогуров лично настоял на таком железном порядке: экономить на барахле не стоило, ибо в случае чего непредвиденного экономия могла дорого им обойтись.

Белогуров смотрел на кучу тряпок у ног Создания. Кроме этого узла, должен быть еще один — пластиковый черный пакет, специальная, непромокаемая тара… Но на полу больше ничего не было.

— Что произошло? — хрипло спросил Белогуров. Он еще плохо соображал — внутри плескалось и перехлестывало через край коньячное озеро. — Почему вы пустые? Снова что-то не так?

Из ванны вышел Егор — уже в махровом халате. Мокрые волосы — в кольцах кудрей, капли воды на коже. А глаза по-прежнему шальные, странные.

— Нас едва не застали там, — сказал он. — Все было готово, мы почти все сделали, а там.,. Какую-то падаль" вдруг туда поднесло.

— Куда? Куда поднесло? Кого? — Белогуров чувствовал: Вот-вот сорвется на сиплый истерический крик, хотя и сдерживается изо всех сил. Но этот остекленевший страшный взгляд Егора Дивиторского, в котором застыл один лишь животный испуг, выносить было не просто…

— На свалку. Мы его на свалку привезли в Солнцево. Там так тихо, — это произнес Женька Создание. И неожиданно потянулся всем телом, хищно, словно разминая затекшие мускулы, вскинул руки, коснувшись пальцами дверной притолки. На груди его надулись бугры мышц. — Он сюда с Ташкента вроде приехал, а жить негде. Мы его на Казанском возле бильярда встретили, где игровые автоматы: Егор его просто очаровал. — Создание говорил на удивление связно. Белогуров давно заметил, что обычно молчаливый и заторможенный Женька после таких вот ночных возвращений словно бы оживал. На щеках его играл румянец, глаза как-то блаженно туманились, а во всем теле — сытом теле молодого животного, телепрекрасно развитого физически недоумка с ущербными мозгами (словно природа, истратив все свои генетические запасы на эти великолепные плечи и торс, поскупилась на дополнительные извилины) — чувствовалась какая-то сладострастная истома.

— Он выпил. А Егор ему еще купил в кафешке. Потом мы ему и пива взяли, — продолжало повествовать Создание, словно смаковало слова на вкус. Сам же Егор молчал. А именно его объяснения и хотелось сейчас слышать Белогурову; — Он нам подходил. Кожа чистая, ни угрей, ни шрамов, волосы густые… Я его сначала хорошенько рассмотрел. Сказал, что он может переночевать у нас на хате. У нас никого — только мать… А он пьяный был, в машине плакал даже, говорил — живем мы очень хорошо в Москве, весело. Остаться хотел. И я ему пообещал, что останется… — Создание, цепко ухватившись за притолоку, вдруг гибко подтянулось. Далее Женька говорил, чередуя слова с подтягиванием, словно ему необходимо было немедленно израсходовать бьющую через край энергию. Белогуров уставился на эти странные акробатические номера — он по-прежнему мало что понимал. Он не видел, что за его спиной Егор с тревогой не спускает глаз с лестницы, ведущей на второй этаж. О, он-то сразу усек, отчего Женька Чучельник начал так взбрыкивать и играть мускулатурой. Только этого еще сейчас тут не хватало!

— Егор и повез нас. Куда-то далеко-о… — Создание перевело дух. — Я его потом за шиворот вытащил, он легкий. Сказал — дома мы уже. Я все старался сделать; правильно. Очень-очень старался. Волосы у него были густые, я даже потрогал — такие густые, как коса у… Я уже хотел начинать работать дальше, а они вдруг закричали на нас из кустов.

— Кто, закричал? — Белогуров спросил это очень тихо.

— Я не видел. Какие-то люди. Дядьки.

— Ты не видел. А они вас видели?

— Да. — Создание безмятежно улыбнулось.

— И они видели все.., с самого начала?