Прощание с кошмаром

— На такие шиши! — рассердилась она. — Я не покупать там тебя что-то заставляю — и правда, «на какие это шиши», — а.., мне просто хочется посмотреть, поговорить. Может, я из этого посещения извлеку для себя что-то полезное и интересное.

— Для статьи, что ли? Ты всегда все усложняешь. И потом, ты меня просто нещадно эксплуатируешь. Но моя маленькая слабость делать людям приятное… — Кравченко обошел стол, крепко обнял Катю, шепнул:

— Ну зачем нам сегодня вообще куда-то екать? Вон и погода, кажется, портится, — (за окном сияло ослепительное солнце), — и вообще… Хлынет дождь, потом ударит град, потом пойдет лавина, сель…

Катя не успела даже подумать о том, что поцелуи, используемые в качестве «кляпа», дабы пресечь всевозможные возражения, это же форменное, пиратство!

Однако на своем она все же настояла. Правда, собрались они в Замоскворечье не с утра, а гораздо позже. Кравченко напустил на себя дурацки кроткий вид: видимо, счел за лучшее не перечить Кате. Впрочем, едва лишь она заводила речь о своих служебных делах — краже икон и «благородном» поступке владельца галереи, он демонстративно сладко зевал.

В Гранатовом переулке (Катя всю дорогу повторяла про себя это удивительное название по слогам — Гра-на-то-вый, надо же…) нужный дом они отыскали моментально. Кравченко это делал профессионально, даже на номера мог не глядеть. Впоследствии, вспоминая малейшие подробности самого первого визита в этот дом, к этому человеку, Катя пыталась в одном слове выразить свое то, первое, впечатление. И этим словом стало «хорошо». Белогуров жил, как ей тогда показалось, именно ХОРОШО — комфортно, стильно, богато. Как говаривал незабвенный Абдулла: «Хороший дом, хорошая жена, что еще нужно человеку, чтобы встретить старость?»

Когда они остановились у желтого особняка, старомодного, купечески-замоскворецкого на вид (впечатление старины искажали лишь массивные ажурные решетки на окнах да бронированная дверь, оснащенная видеомагнитофоном и переговорным устройством, словно это был банк или, обменный пункт валюты), от дома отъехала вишневая «Хонда» с тонированными темными стеклами. Катя не разглядела того, кто сидел за рулем.

Кравченко нажал кнопку домофона. Они ожидали услышать настороженный голос какого-нибудь верзилы-охранника, но голосок в домофоне был тонкий, почти детский:

— Кто?

— Галерея открыта? — осведомился Кравченко, чуть подталкивая Катю к камере: пусть поглядят — убедятся, что это всего лишь навсего благонамеренная супружеская пара, а не какой-то головорез. — Господин Белогуров пригласил нас, хм.., осмотреть коллекцию.

— Покупатели… — Голос в домофоне сообщил это кому-то, кто, видимо, находился рядом. — Открываю. Только будьте добры, заходите по одному.

Кравченко пропустил Катю вперед. А сам ради прикола поднял руки — «хенде хох».

Кате снова пришла в голову ассоциация с пунктом обмена валюты, но когда она переступила через порог, то оказалась в просторном уютном холле — шкаф-купе для одежды, зеркала во всю стену, кожаные кресла и диванчик, и огромное количество роскошных фотоплакатов, вставленных под стекло, изображающих самые знаменитые статуи античности и эпохи Возрождения. Кто-то в этом доме либо изучал, либо всерьез увлекался ваянием. Катя была просто поражена колоссальным фотопортретом микеланджеловского Давида, который словно выступал навстречу пришедшим из простенка между двух зеркал.

— Добрый день. Рады вас приветствовать в нашей галерее. Прошу в демонстрационный зал. А вы.., опустите, пожалуйста, руки, я…Перед ними стояла та самая круглая, словно кубышечка, спелая, как малинка, девочка (Катя моментально ее вспомнила) с косой. Сейчас для солидности она закрутила ее в тяжелый роскошный узел на затылке. Кравченко (как был с поднятыми руками) сострил самую серьезную мину.

— Будете обыскивать? — деловито осведомился он. — Тогда — в правом кармане. И будьте осторожны — он, как всегда, заряжен.

— Ой, я.., простите, — девочка пунцово зарделась.

— Не обращайте внимания. Это он так шутит. — Катя была сама любезность. — А вы…

— А кто-нибудь взрослый дома? — нетактично перебил ее Кравченко. — Нам, например, нужен хозяин… — Он достал визитку, отобранную у Кати. — Некий И. Г. Белогуров.

— Он уехал по делам, скоро будет. Сейчас приедет наш менеджер. С минуты на минуту — он на заправку отъехал… Подождете его? А пока давайте пройдем в демонстрационный зал.

Катю поразило странное несоответствие «взрослого», делового смысла заученных слов у этой девчушки (ибо было видно: она из кожи вон лезет, чтобы вести себя как «взрослая хозяйка дома») и ее совершенно детского растерянного выражения лица и голоса — тоже детского, хотя порой в нем и звучали низкие, грудные, мягкие, уже не подростковые, а чисто женские обертоны.