Прощание с Литинститутом

– Как твой компьютер? Извини, брат, не смог тебе помочь, сам знаешь, по какой причине. Хотя… если хочешь, подгребай с ним сюда, здесь спокойно, никто над душой не стоит, времени сколько угодно. Сядем где-нибудь в уголке, покумекаем над ним…

– Какой компьютер, о чём ты?! – ворчит Эдик беззлобно. – Я уже и забыл, как он выглядит! Отпахал свои часы, да ещё людей развёз в две смены, а потом только и остаётся в койку трупом рухнуть. И так каждый день. Даже в выходной отоспаться не удаётся…

– Крепись, брат, скоро приду тебе на помощь, – искренне заверяю его.

– Только не обмани, ладно? – смеётся Эдик. – Ну, хорошо, я побежал по делам… Передавай привет Ицику и Димычу.

После разговора с Эдиком настроение повышается. Не хочется хандрить и думать о нехорошем. В принципе, ничего нового от нашего бригадира я не узнал, но сам факт того, что я не позабыт и не позаброшен, подбодрил мою исстрадавшуюся в одиночестве душу. И хоть поначалу я зарекался даже не вспоминать о работе, лёжа на больничной койке, но разве такое возможно?

Ковыляю в коридор, где наверняка курит с мужиками Швили, однако там его нет. Покрутившись немного и высмолив сигарету про запас, возвращаюсь к своей до чёртиков опостылевшей кровати и заваливаюсь на боковую.

Первый раз за всё время, что нахожусь в больнице, засыпаю мгновенно и сплю до самого утра крепко, без сновидений. Немного же, оказывается, нужно человеку, чтобы почувствовать себя чуть уверенней в этой дурацкой неустроенной жизни – всего лишь чьё-то доброе слово…

10. ДУРАК НА ХОЛМЕ

Я не раз убеждался на собственном опыте, что чаще всего человеку вспоминается из прошлого не самое хорошее и не самое плохое, а то, что произвело на него самое яркое впечатление. Иногда это эпохальное событие, а иногда совсем незначительный эпизод, не замеченный никем, кроме него самого, но всколыхнувший что-то сокровенное и кольнувший в сердце, запомнившийся в крохотных деталях и занявший самый интимный уголок души. Трудно это объяснить не то что постороннему, а иногда даже самому себе…

Я живу в этой стране уже четверть века, но большую часть жизни прожил всё-таки в России. Однако мне совершенно не хочется превращаться в Ивана, не помнящего родства. Много раз я встречал людей, клянущих свою прежнюю родину за неустроенность и невнимание к их крохотной персоне, вспоминающих какие-то мелкие бытовые неурядицы и обиды, поливающих всё, что было там, удивительно одинаковыми газетными штампами. Положение вечно обиженных устраивает этих людей настолько, что ничего, по большому счёту, менять им уже не хочется. В итоге новой родины они не обретают нигде, куда бы ни подались. Этой публике везде плохо… Я не из их числа.

А кстати, что же всё-таки такое Родина? Долгие дни, которые я просиживал в своей охране на окраине какого-нибудь поселения и глядел на расстилающиеся вокруг дикие холмы и долины, я задавал себе вопрос: это ли моя Родина? Что меня с ней связывает? Есть ли между нами кровная связь или это что-то надуманное? Почему я до сих пор не перестаю ежедневно вспоминать Россию с болью и… любовью? И почему там, в России, я никогда не задавал себе подобного вопроса, а здесь – всё чаще и чаще?

И вдруг мне пришла в голову одна странная мысль. Когда ты живёшь на какой-то земле, и она была, есть и будет с тобой, но ты не волнуешься, что можешь лишиться её однажды, это – как бы сказать точнее? – не совсем твоя Родина. У тебя не возникло чувство хозяина этой земли. И лишь тогда, когда тебя беспокоит её судьба, ты опасаешься, что ей, как твоему ребёнку, может стать плохо и больно, а ты не сумеешь вовремя помочь и защитить её, тогда-то и начинаешь понимать, что никакого другого уголка земли тебе больше не надо – именно это твоя настоящая и единственная Родина, без которой ты уже не проживёшь и никуда от неё не денешься.

Всю жизнь мы что-то ищем и что-то выбираем. Не ошибочен ли наш сегодняшний выбор? Когда я уезжал в Израиль, уже не было препятствий для отъезда. Отправляйся куда хочешь, лишь бы тебя приняли. А если бы… из Израиля погнали куда-то дальше? Что бы было тогда? Превратился бы в пресловутого Ивана, не помнящего родства, которому везде плохо и везде хорошо, путешествующего в поисках пристанища из страны в страну? До сих пор не могу ответить…