Проще убить, чем…

– У меня, как и у тебя, куча нелегалов. И они дают мне бабки. А ты испугался сказать то же самое, хотя я не из особого отдела. Но они платят, как я думаю, не только за то, чтобы их оставили в покое, но и в крошечной надежде, что я их смогу защитить. А мой покойный батяня, царствие ему небесное, не раз мне говорил: деньги надо отрабатывать.

Константин посмотрел на него как на сумасшедшего.

– Тебе, похоже, не хрена делать на своем участке. Так сходи к жене или своей Марье Петровне. А может, ты просто детективов начитался или сериалов про ментов насмотрелся? Как ты себе это представляешь? Ты хочешь сказать, что эти происшествия не случайны. Другими словами, это умышленные убийства. Коля, для убийства должен быть мотив. Мне проще представить, что по городу ездит ненормальный псих и давит молодых людей, чем какую-то связь между потерпевшими. Твоя Тамара, к примеру. Может, и хорошая баба, но просто проблядушка. Таджик – совсем мальчишка, 19 лет. Допустим, наркокурьер. Но не верю. Мой казах. Просто работяга с разбитыми, мозолистыми руками. Грузин. Торговал помидорами на рынке и боялся своей тени. Все ждал, когда его заметут как лицо кавказской национальности. Что ты хочешь, чтоб мы сделали? Изучили отпечатки протекторов? И что мы в этом понимаем? – Константин перевел дух. – В жизни не слышал, чтобы по отпечаткам протекторов нашли убийцу. Я понимаю, когда есть подозреваемый или свидетели, видевшие машину. Но ведь ни того, ни других нет.

Николай задумался. Он понимал, что Константин прав. Он вернулся домой, но его продолжало точить сомнение: что что-то здесь не так.

Он позвонил в контору по экспертизе и долго уговаривал ему помочь. Наконец, получил ответ, что в трех случаях, видимо, из-за погодных условий невозможно было различить тормозной путь и отпечатки протекторов, подходящие для идентификации, и только в последнем, с таджиком, существуют снимки. Он поехал к экспертам и стал выпрашивать у них ксероксную копию снимка. На него посмотрели как на тронутого участкового, вообразившего себя Шерлоком Холмсом, но дали.

По-честному, Николай не знал, что с ним делать. В городе были тысячи машин.

Но он продолжал думать над этими случаями. Самое смешное, что некую идею подала ему телевизионная передача про здоровье.

Через несколько дней он снова пришел к Константину.

– Слушай, Костя. А ведь причину убивать беззащитных и небогатых молодых людей найти не так уж сложно. Если уж я, тупой деревенский парень, сообразил, то ты, у тебя ведь техникум за плечами, тоже должен догадаться.

Константин раздраженно на него посмотрел.

– Ладно. Я подумаю.

Но Николай не отставал.

– Костик, а ты подумай сейчас. Человеческое тело в наше время дорого стоит. Сколько там всего напихано.

Константин явно растерялся и задумался.

– Коля, ты совершенно больной, чокнутый идиот. Ты знаешь, как шутят над ментами по поводу их умственных способностей? Так вот ты – глупее мента. Ты действительно подумал, что их убили из-за органов для пересадки? Это в нашем-то городишке. С нашей районной больницей?

Но Николай упрямо покачал головой.

– Я, может, и идиот. Но проверить хоть что-то мы можем. Кроме того, я воспользовался твоей идеей о протекторах и посмотрел. В большинстве случаев не найдено, как это бывает, тормозного пути и следов шин. Никого это не взволновало. Эти люди никому не были нужны. А может, это вообще инсценировка, и погибли они в другом месте? Согласись. Ну, не может быть, что на улице Долгина, пусть даже на опасном переходе, гибнут только безвестные молодые люди.

Константин мученически вздохнул. И они потащились в районную больницу, куда были доставлены тела. Менты предъявили удостоверения и попросили показать им свидетельства о смерти и акты патологоанатомической экспертизы. Везде был указан один и тот же диагноз «травма несовместимая с жизнью» с подписью патологоанатома С.Н. Кондрашева. Он в тот день был на работе, и менты зашли к нему. В маленьком кабинете сидел полноватый, уже седой мужчина и пил кофе. Из стоящего магнитофона раздавалась тихая классическая музыка.

Патолог удивленно на них посмотрел.

– Чем могу помочь? – спросил он.

Николай замялся. То, что они делали, было не совсем законным.

– Извините, вы подписывали эти свидетельства?

Тот даже не стал смотреть.

– Я заведую отделением патологоанатомии, и в итоге единственный, кто подписывает окончательное заключение.

– Тогда вы, может, помните этих людей? – настаивал Николай.

Доктор посмотрел фамилии.

– Первых двух нет. А эти – совсем недавние. Молодая женщина и парень.

Он сделал паузу.

– Вы, господа милиционеры, думаете, что у меня приятная профессия? Вот увидишь двух таких молодых покалеченных и мертвых, а потом пьешь водку до рвоты. Или слушаешь вот так классическую музыку.

А что произошло с трупами? – снова спросил Николай.

Доктор отхлебнул кофе.

– Да я, собственно говоря, лично этим не занимаюсь. Но женщину, по-моему, забрала какая-то родственница и, наверно, уже похоронила. А парень до сих пор здесь. У него гражданство другое. Вот и ждем распоряжений от родственников. Хотите взглянуть?