Прошедшие войны

У Бушмана в жизни была четкая и ясная цель. Он еще в школе понял, что ему не достичь высот по партийной или другой общественной линии из-за своего непонятного прошлого. В быту он был неприхотлив, но в то же время несносен для окружающих. Получив в детстве тяжелый урок, он всю жизнь думал только о себе, и знал, что все в конечном счете зависит только от него. У него была любимая поговорка: "Что посеешь — то и пожнешь". Выпуклые черные глаза, смуглая кожа, кучерявые смолянистые волосы всегда выделяли его из среды сверстников. Как он потом говорил, окружающие сделали из него еврея. Бедные в прямом и в переносном смысле родители Андрея Моисеевича мечтали, что их единственный сын станет, как и они, врачом и по крайней мере будет всегда иметь кусок хлеба; они с детства готовили его в поступлению в мединститут. Однако повзрослевший сын сделал самостоятельный выбор.

— Я не хочу видеть постоянно больных людей. Да и врач — это усредненный человек, — говорил он матери. — Ты ведь, мама, сама знаешь: выздоровеет человек — благодарят судьбу, умрет — ругают врача. Да и деньги, получаемые от больного, — это больные деньги, какими бы большими они ни были… Назови мне имя хотя бы одного великого врача? Их нет. Потому что всё, говорят, в руках Бога и самого человека, а врач — это шулер, получится — хорошо, не получится — Бог с ним.

Тогда родители предложили молодому Бушману другие специальности, от юриста до художника и музыканта, но Андрей Моисеевич стал физиком. У него была цель, и он к ней шел, шел упорно, стремительно, настырно. Эта цель достигалась трудом — повседневным, еженощным, тяжелым. У него не было друзей, а были знакомые и коллеги, он не умел отдыхать и не мог отдыхать. Праздники и выходные дни были для него кошмаром, он любил работать, его любимое место — была библиотека, вместе с тем он не любил лаборатории, не любил пачкать руки. Позже, когда он уже достиг первых высот, он говорил: "Эксперимент — это удел лаборантов. Мы должны мыслить. Наука — это мысль". И действительно ему повезло — вместе с работоспособностью ему досталась мыслящая голова.

Бушман много публиковался, выступал с докладами, никогда не спорил с начальством, умел льстить, презирал подчиненных, иначе говоря — шел столбовой дорогой к цели. Единственное, что сдерживало, — это его молодость. По возрасту он не вписывался в эти дряхлые Президиумы, Советы. Но он имел выдержку и терпение. Он ждал своего часа. Однако судьба распорядилась иначе. Вначале к его товарищу, однокурснику, ушла нелюбимая жена с дочкой. Это его мало задело, хотя он и пытался изобразить из себя обиженного и пытался найти у начальства соболезнование и даже участие.

С присущим ему практицизмом он и из этой ситуации получил, как он сам считал, некоторые выгоды. Во-первых, по собственному желанию уволился с работы его бывший товарищ — явный конкурент. Во-вторых, он избавился от жены, как он говорил — пустышки, и, наконец, третье, у него как у пострадавшего осталась большая жилплощадь и уйма свободного от семейных обязанностей времени.

Вместе с тем, Андрей Моисеевич не был ученым-сухарем. Он иногда любил хорошо погулять, выпить, и особенной страстью у него были женщины. Нельзя сказать, что у него было много любовных похождений и успехов на этом поприще, но если он встречал на жизненном пути красивую женщину, он терял голову. Внешне маленький, хилый, невзрачный, Бушман вечно стремился к красавицам. Это была единственная страсть, на которую он, не жалея, мог потратить и день, и неделю, и месяц. С женщинами он бывал щедрым, внимательным, любезным. Достигнув своей цели, он их быстро бросал и больше не возвращался. Однако нельзя сказать, что и здесь он всегда добивался своей цели. Иногда, потратив на очередную красавицу много времени и средств, он убеждался, что этого всего еще недостаточно для покорения сердца возлюбленной, и тогда натура брала свое. Он сам себе говорил, что тратить больше времени и средств нет пока возможности и что у него дела есть и поважнее, да и вообще не такая уж она и красавица — бывали и лучше.