Прошлое. Настоящее. Будущее

Повторимся: пять долларов за квадратный километр – вот она, красная цена «территориальной целостности».

Понятно, что русские поселения в Калифорнии были, как сейчас выражаются, «свёрнуты», а Российско-Американская Компания – та самая, которая спонсировала Крузенштерна – ликвидирована.

Впрочем, на это можно хотя бы сказать, что Россия отчаянно испугалась могущественной Америки, а Аляска была «ну такая пустая и холодная». Но когда наивный МиклухоМаклай предложил Александру Третьему создать в Новой Гвинее «свободную русскую колонию» (в противовес Германии), его с таким предложением пнули из царского кабинета с такой силой, что он приземлился аж в Австралии. В Сиднее он устроился более чем замечательно, но вернулся в Россию и снова вышел с тем же предложением на высочайший уровень – с тем же результатом [164]..

Так было всегда. Все предложения русских энтузиастов на тему освоения каких-либо оторванных от материнской территории земель наталкивались на абсолютно жёсткое «нет». Россия в лице её высшего руководства отпихивалась от заморских владений. Зато огромные силы и средства вбухивались в Польшу, Финляндию, Грузию. Эти необычайно ценные приобретения обошлись России очень дорого, причём во всех смыслах. На возню с поляками и чухонцами положили столько сил, жизней и ресурсов, что хватило бы на полноценную колониальную экспансию.

Причина столь решительного отказа от райских островов может быть только одна. Страх. Осознанный и ясный страх российского правительства перед тем, что райские острова придётся заселять русскими. Которые впоследствии могут отложиться от империи и создать хоть маленькое, но своё государство. Могущее, в свою очередь, послужить «смути-тельным примером» для остальных.

Похоже, что именно поэтому колониальную эпоху – самую блестящую в истории Запада, заложившую основы его могущества, сделавшую Европу абсолютным мировым лидером – Россия даже не проспала, а променжевала. Огромная страна, полная сил, сидела, скорчившись, в мёрзлом углу, пока народы Европы ковали своё будущее в тропиках, под огромными южными звёздами. Российские же властители боялись и глаза поднять на чудесные земли Юга. «Не надо нам, не надо ни злата, не серебра, ни каучука, ни шоколада, ни обезьян, ни попугаев, ни рабов».

Кстати о рабах. Сейчас Россия может гордиться, что русские цари не держали в рабстве ни один «чужой» народ. Однако с точки зрения государственной пользы, на которую так любят ссылаться разного рода «имперцы», завоз рабов в Россию было бы выгодным делом. Например, освоение Сибири и Дальнего Востока примерно теми же методами, которые применялись в США или Великобритании, шло бы куда быстрее. Тем не менее чёрных рабов в России не было. Завезли, правда, прадеда Пушкина – и то не в качестве раба, а в качестве хозяина русских рабов… Впрочем, возможно, российские власти опасались, что теплолюбивые чернокожие повымерзнут. Но в рабство можно было бы обращать и местное население – что, повторяем, вполне соответствовало тогдашним европейским нравам. Однако нет: с местными племенами обращались далеко не самым лучшим образом, но вот покупали и продавали только русских крестьян [165]. Более того, на Урале, в Сибири и тем более Дальнем Востоке, люди были свободнее, чем в Центральной России: там не было крепостного права [166]

. Напоминаем, что в Европе всё было наоборот – именно на новоосвоенных территориях широко применялось рабство, причём рабами были прежде всего туземцы… Но русским ни в коем случае нельзя было давать повод почувствовать себя господами над иными народами – наоборот, русские всегда должны были склоняться перед любыми чужаками, а господствовать разве что над другими русскими. Русскому помещику дозволено было иметь русских крепостных, нерусскому – тем более, но вот чтобы русский господствовал над нерусскими, пусть даже над самыми убогими и примитивными – этого было «нельзя давать и понюхать». «Чтобы и прецедента такого не случалось».

При этом желание и способность господствовать у русских были. Позволю себе только одну цитату.