Прошлое. Настоящее. Будущее

Как известно, рядом с Германией находится Австрия – государство, которое при желании можно рассматривать как недовоссоединённую часть Германии. Её таковой и считали аж со времён Дойчебунда: австрийцам предлагали интегрироваться в новую Германию, но без ненемецких земель и народов, что оказалось для австрийских империалистов неприемлемым. Впоследствии Австрия и Германия всегда стремились объединиться или хотя бы поддержать друг друга – например, в рамках Двойственного союза, и потом, через череду союзов и соглашений, к союзничеству во времена Великой Войны. Австрию и Германию растаскивала вся остальная Европа, буквально вцепившись зубами в фалды дипломатических фраков [158]. Неудивительно, что тема присоединения Австрии оказалась козырной для Гитлера

[159].

Но германо-австрийское сыграло огромную роль в истории мировой культуры. Например, два величайших композитора всех времён и народов – это Моцарт и Бетховен. Вместе с Гайдном они входят в «первую тройку» Венской классической школы, которая, по сути, и создала классическую музыку как таковую. Что характерно – и Моцарт, и Бетховен родились в германских государствах, Моцарт – в Зальцбурге [160]

, Бетховен – в Бонне. Несмотря на австрийский полицейский режим, блестящий венский двор оказался более подходящим местом для расцвета двух величайших гениев, чем двор прусского короля.

Впрочем, немцы – сложный народ, к тому же от нас далековатый. Можно ли привести примеры разделённых государств поближе к нам, к нашей истории и нашим границам?

Да, можно. Посмотрим на бывшие советские республики. Среди них выделяются две страны, которые могут похвастаться как экономическими успехами, так и впечатляющим прогрессом в деле госстроительства. Это Грузия, знаменитая своими реформами, и Азербайджан, лидер СНГ по темпам экономического роста. По странной прихоти судьбы, обе эти страны считают себя разделёнными. Я говорю «считают», поскольку, в отличие от «химически чистого» китайского или немецкого случая, здесь вступает в силу этнический фактор. Тем не менее именно факт разделённости стран сыграл известную роль в успехе обоих государств. Так, Саакашвили, возродивший Грузию буквально из ничего, пришёл к власти, в том числе, на волне общегрузинского стремления вернуть потерянные земли. В этом он пока не преуспел (если не считать возвращения Аджарии), но результаты его реформ буквально потрясли мир и перевернули все представления о Грузии и грузинах… Что касается Азербайджана, управляемого семейством Алиевых, то необходимость поддерживать государство в дееспособном (читай – боеспособном) состоянии предохранило его от «туркменизации», в ином случае вполне вероятной.

Дочитав до этого места, даже самый благожелательный читатель будет вправе сердито воскликнуть: ну, Крылов, ты и заврался, совсем за дураков нас держишь! Ты нам пытаешься вкрутить такую идейку – стоит разрезать страну напополам, и на одной из её частей обязательно случится процветание. Ага, щаc. Уже с Грузией и Азербайджаном ты натянул фактуру на концепцию, как резинку на хрен – лопается, лопается резинка твоя. И при этом ты ещё делаешь вид, что забыл про самую разделённую из всех разделённых постсоветских стран, про злополучных румын, поколотых и так и этак. Много ли счастья обрели румыны?

И читатель будет прав. Третье разделённое государство на территории СНГ, Молдова, если чем и прославилось, так это невероятными масштабами трудовой миграции, а также тем фактом, что в 2008 году Международный банк признал её беднейшей страной Европы. Отделившееся Приднестровье тоже, мягко говоря, не шикует. А Румыния, с большим основанием претендующая на Молдову как на свою законную территорию, населённую тем же самым народом – ныне беднейшая страна Евросоюза, где половина населения живёт на грани бедности. В общем, все мучаются.

Что ж, так оно и есть. Но я и не собирался отстаивать ту точку зрения, что любой раздел любой страны в любой исторической ситуации непременно приведёт к расцвету. Это, конечно же, чушь собачья. Разделение единой страны – это всегда её ослабление, причём не «вдвое», а на порядок.

И, разумеется, национальная травма, которая изживается долго и мучительно. Так что страдания румынского народа – типичны, а китайский или корейский успехи – нетипичны и нуждается в объяснении.