Прошлое. Настоящее. Будущее

Нет, за настоящую работу будут платить настоящими деньгами. Но к тому времени настоящая работа будет у пяти-шести процентов населения. Остальные будут заниматься безвредными, но и не очень полезными делами, сути и смысла которых они сами не будут понимать. Но хождение в офис, приход вовремя, сидение за компьютером в течение указанного в контракте времени – вот это вот всё будет оплачиваться. И опять же не как работа – а как хорошее, правильное, социально полезное поведение. Даже выбор чая вместо кофе (чай полезнее) будет вознаграждаться сейлом-другим.

Через какое-то время люди обвыкнуться жить в мире игрушечных денег. Да, на них нельзя будет купить оружие, сильнодействующее лекарство (только витаминчики и БАДы) или хотя бы молоток с гвоздями. Но всё это так редко надобится. Зато в игрушечном мире сытенького городского бездельничка лучше будет жить с сейлами. Которые, кстати, будут создаваться сразу «глобализованными» – поскольку глобальны торговые сети, которые их выпускают. То есть национальные валюты сохранятся, проблемы с курсом и обменом будут (им помогут возникнуть), а вот сейлы будут приниматься везде, где есть «Макдональдс», «Зара» и прочие такие места. И, конечно, электронные услуги и социальные сети. Потому что «Фейсбук» тоже станет источником сейлов – он будет начислять их за постинги, комменты и даже лайки, по очень хитрым формулам, которые юзеры понимать не будут. Но их активность в сетях будет приносить им доходец – маленький, но приятный. А блокировки и прочие наказания за неправильные слова и мысли – бить по карману. И это будет делать не тоталитарное государство, а частная лавочка в своём праве.

Я мог бы развить ещё и эту тему, но «умному достаточно», а я и так слишком разговорчив. Поэтому просто напомню: это всего лишь прогноз, то есть попытка очертить один из вариантов решения проблемы отъёма у людей всего, что может помешать Тем, Кто Велит – править вечно. Может, они найдут другое решение, поинтереснее. А может, сделают всё очень грубо.

Но решать вопрос будут – обязательно.

Облик грядущего. Электричество, роботы, новые деньги

Любой разговор о будущем следует начинать с двух вопросов: будущим кого или чего это будущее является, и каким образом оно образуется.

Если вы ничего не поняли – не страшно. Сейчас я всё объясню.

Начнём с первого вопроса. Не бывает будущего и прошлого вообще, оно бывает только чьё-то. У человека есть прошлое, «биография». У него обычно есть и какое-то будущее. Причём будущее не любое: оно уже присутствует в настоящем – в виде планов, ограничений и т. п. Грубо говоря: у безногого нет будущего в большом спорте, а у качка оно, может быть, имеется. Со всеми оговорками в обоих случаях, конечно.

То же самое касается и будущего сообществ, стран, континентов и т. п. Вот, скажем, простой вопрос: является ли СССР образца 1930 года «будущим» Российской Империи образца 1900 года? Очевидно, нет. У Российской Империи вообще не было будущего, она была убита в 1917 году. Её труп съела и переварила «советская власть». Однако сама советская власть образца 1930 года тоже не из воздуха взялась. Не будем обсуждать в подробностях, чьим именно будущим она стала. Возьмём один аспект. Советская литература стала будущим маргинальной «революционно-демократической литературы» – условно говоря, для «некрасовых, добролюбовых и чернышевских», которые стали классиками советской литературы, предтечами «соцреализма». Хотя, выживи Российская Империя, никакого будущего у этой литературной линии не было бы в принципе.

И второй вопрос – каким образом будущее возникает. Опять же возьмём в пример будущее отдельного человека. Человек может вообще не думать о будущем, а жить, как живётся. Или он может планировать будущее, работать на него – например, учиться, ну или хотя бы ходить в качалку. Чтобы впоследствии применить свои знания или хотя бы силу.

С этой точки зрения ситуация в мире выглядит следующим образом. Будущее для всей планеты делается в одном месте – на Западе, а конкретнее в США. Именно там появляются и реализуются проекты абсолютно всего, начиная от новых технологических укладов и кончая идеологиями. Практически вся чего-либо стоящая наука монополизирована Америкой, и никакой другой науки в мире больше нет и не будет. Европа играет своеобразную (и чрезвычайно выгодную) роль примерочной: на ней американское будущее обкатывается, там же совершенствуется и доводится до комфортного состояния. Есть ещё Великобритания с её совершенно особенной ролью, о которой мы здесь рассуждать не будем, во избежание ненужных споров. Ибо на ту упрощённую картинку, которую мы здесь рисуем, она как бы мало влияет – по крайней мере, качественно.