Прошлое (СИ)

— Я его ненавижу, — объяснять что-то внятно нет ни сил, ни желания. Я словно веду отрывочный диалог со своим внутренним 'я'.

— Ничего нового, — он безразлично пожимает плечами.

— Да.

Удивительно, но он прав. Он захотел — отдал меня, захотел — вернул. От этого, в общем=то, ничего не изменилось.

'Или… изменилось?' — Вслушиваясь в себя, я пытаюсь это понять. Получается плохо: вроде бы все по-прежнему, но… что-то и не так. А вот что — уловить ускользающее ощущение никак не удается.

Трепет в душе не исчезает, я едва ли осознаю, о чем говорю — все существо сосредоточено на собственных ощущениях: боли нет! Так непривычно…

Внезапным откровением вдруг в сознание прорывается ощущение. Какое-то острое и очень яркое! Рука метха, плавно приблизившись, касается моего тела — под ключицей, чуть выше левой груди. Странно…

Сколько раз он прикасался ко мне? Сотни…

Но никогда ранее я так остро не чувствовала его пальцев на своей коже. Так, словно я дома… купаюсь в реке… и потоки огненных искр родного мира, щекоча и лаская, сбегают вниз, чтобы слиться с потоком лавы. Так, что дыхание обрывается от восторга! Я вздрагиваю: никогда близость этого мужчины не будет вызывать у меня и толики положительных эмоций. Но… тело реагирует новой волной трепета.

Замерев, я поднимаю на Кирена взгляд. Он пристально смотрит в ответ, изучая, наблюдая, замечая все. Пальцы, чуть дрогнув в поразительно нехарактерном жесте — в нем нет резкости, едва уловимое касание самыми кончиками пальцев — сдвигаются ниже. Мои плечи инстинктивно горбятся — это тело вынужденно подчиняется моим подспудным страхам, ожиданию боли. Но нет…

Кирен не стискивает грудь в привычно собственническом жесте. Нет! Вместо этого пальцы, непривычно медленно перемещаясь, сдвигаются вбок — к плечу. Смещается и метх, делая шаг в сторону. Другая его рука подхватывает мою кисть, сжимая и притягивая вперед, вынуждая сделать шаг и еще один.

Пальцы, очертив овал плеча, все так же едва ощутимо и оттого неимоверно чувственно, сбегают по руке вниз. Моя ладонь сжимается в кулак, выдавая внутренний трепет и напряжение: что будет дальше?

Метх сдвигается еще на шаг, обходя меня. Его пальцы двигаются тоже, перемещаясь с моих запястий на бедра, даря воспоминания о купании и этой части моего тела. Я чувствую, что Кирен стоит позади. Я чувствую его взгляд, он через плечо устремлен на мою грудь. И не совладав с собой, в испуге поворачиваю голову, ища его взгляд, стремясь увидеть выражение лица. Понять… что он задумал?

Вот только надежда не оправдалась — глаза Кирена прикрыты, скрывая его намерения. Он словно бы сам вслушивается в ощущения, сменив прикосновение кончиков пальцев на поглаживание ладонью, что ласкали мои ягодицы, прикасаясь к основанию хвоста. И дыхание метха… я чувствовала его обжигающее прикосновение к своим плечам. Оно учащалось.

Взгляд замер на лице Кирена. Пусть не выражение глаз, но мимика, жесты — я отчаянно искала в них ответ. Предупреждение?..

'Прежде чем он обменял меня на топливо…' — в голове творилось что-то невообразимое. — 'Что если он опять испытывает меня, прежде чем изгнать? Что если это его изощренная забава?'

Но нет — лицо меднокожего словно окаменело, черты заострились от усилий, прилагаемых им для самоконтроля. Это в их крови, вдолблено с рождения — скрывать все эмоции. Я не та, что смогу прочесть ответ на его лице!

Отныне я всегда буду ожидать от него худшего.

Мысль словно обдала прохладой, заставив поежиться. Глаза мужчины мгновенно распахнулись, он успел перехватить мой взгляд, прежде чем я отвернулась. Что он увидел там? Испуг, страх… несомненно. Я боюсь его, всегда боялась. Он не может не знать об этом.

Вновь прикосновения ладони сменились движениями пальцев, что заскользили вверх от кисти до плеча на другой руке. Он шагнул вперед, огибая мое напряженно застывшее тело. Я зажмурилась — как бы не силилась стараться сильнее, не с ним мне было тягаться. Не в моем положении, не при абсолютно подавляющем преимуществе силы этого метха.

Ключица. Круг замкнулся — его ладонь вновь вернулась на мою грудь.

— Открой глаза, — голос прозвучал так, словно, он не сомневался — я не решусь.

А я открыла. Потому что поняла — бояться Кирена бессмысленно. Не после встречи с метхом, что готов был вырезать на моем теле картины.

'Они все такие по сути своей. Их раса отвратительна' — с этим убеждением я встретила его взгляд.

Глаза меднокожего лишь слегка распахнулись, отмечая удивление. Впрочем, вряд ли его заботили мои мотивы. А вот интрига с моим безмолвным протестом явно забавляла. Ему так было интереснее.

Что ж…

— Ты просто жалок.

Я боялась его большую часть сознательной жизни. А сейчас страх ушел, осталось презрение. И оно чувствовалось — метх удивился. Отступил, одна его бровь на миг, красноречиво демонстрируя насмешку, взлетела вверх, взгляд стал холодным.

— И труслив.

Продолжила спокойным тоном: но для нашей расы так измываться над женщиной мог только трус.