Читаем Простая правильная жизнь полностью

Мне представляется лес на рассвете, склон большого-большого холма. Я стою на вершине и чувствую, что рядом со мной стоят десятки и десятки людей. Часть из них мне видна, но это предрассветный час, поэтому в тумане либо в ночи остальные скрываются. Перед собой я вижу, как склон уходит далеко вдаль, он покрыт лесом, и впереди далеко-далеко до самого горизонта уходит поросшая лесом равнина. Потихоньку, где-то вдали, начинает сквозь туман брезжить рассвет, медленно светает, и я уже могу разглядеть, что только часть людей остается на месте, как и я. Остальная часть, как на какое-то массовое шествие, прет вниз по холму, натыкаясь в этом тумане на деревья, спотыкаясь о коряги, натыкаясь на сучки, и кто стоя, кто на четвереньках, кто как, кто просто катится, – они идут вниз, особо не сознавая, куда они идут. Те люди, которые стоят на месте вместе со мной, они стараются понять хоть какой-то маршрут, и когда наконец светлеет, когда деревья из черно-белых приобретают цвет и зеленеют, уже можно разглядеть, что там, внизу, на равнине лежит и клубится плотный туман, в который ныряют спускающиеся люди. Но это не обычный туман, который рассеется днем, а что-то такое, напоминающее химическое оружие – в высоту человеческого роста, что-то очень белое и плотное, и понятно, что если ты входишь в него, то поплутаешь-поплутаешь и там тебе конец настанет. Нам, стоящим наверху, видно, что в этом тумане пропадают все, и чтобы помочь людям найти дорогу в обход этого тумана, мы все вместе начинаем движение вниз. И пока мы спускаемся по этому огромному склону, впервые выглядывает восходящее солнце, навстречу нам луч солнца пересекает всю эту равнину и освобождает прямой путь от этого тумана…

На что похожа ваша жизнь?

Только с какого-то времени я стал понимать, как мне повезло в детстве.

Насколько я себя помню, все мое детство прошло под знаком такой, очень позитивной картинки: я стою на холме, под солнцем, все ярко, рядом цветы, и мне сверху видно и открыто все. Эта картинка мне сообщала, что в мире от меня тайн нет. Я знал, что принципиально мне открыто все. Если нужно что-то в мире узнать, то все, что необходимо, это спуститься с холма вниз и повнимательнее нужное рассмотреть.

А на что похожа ваша жизнь? Какой картинкой, какой метафорой вы могли бы описать свою жизнь, свои ощущения от того, как вы живете? Что это: восхождение на трудную вершину? Белка в колесе, бег по кругу со все увеличивающейся скоростью? Прогулка в тумане?

Несколько картинок – из того, что рассказывают люди на занятиях в Синтоне…

– Когда я посмотрел на дела недели, я понял, что я иду в темном подземелье, сверху то слева, то справа постоянно падают тяжелые бетонные надолбы, моя задача пройти между всем этим, чтобы окончательно не раздавило. Если я уворачиваюсь и делаю следующий шаг – я молодец. Силы пока есть, но просвета впереди пока не видно…

– А у меня жизнь сейчас – послеобеденная дремота. Человек засыпает, но понимает, что засыпать нельзя. Вот так и дремлет…

– Я иду по лесу, вокруг светлые полянки, но подальше стоят темные ели, и сходить с тропинки я боюсь: я не знаю, что таится там, в глубине леса…

– Я матерый волк, возглавляющий стаю волков. У меня есть моя территория, огороженная красными флажками. За флажками много всего вкусного, но за флажки прыгать страшно…

– Я вижу ручей в горах. Сейчас ручей собирается перед запрудой, которая перегородила ему путь. Ручей набирает силы, чтобы скоро плотину прорвать и вырваться на простор.

– Представьте: ночь, московская кольцевая автодорога, свобода, и я с дикой скоростью лечу вперед. Я за рулем и очень-очень быстрая скорость. Я понимаю, что слишком быстро, а если я резко заторможу, то будет мне еще хуже…

– Моя жизнь – это приключения в джунглях на Амазонке. Все цветуще и красиво, но откуда полетят отравленные стрелы, я не знаю…

– Через пространство к своей цели все выше и выше летит стрела.

– Горы, серпантин, слева скала, справа пропасть. Вверх прет, как бык, супермощный грузовик, тащит тяжелый груз. Вроде бы все время грузовик прет вверх, но спустя круг я вдруг вижу, что грузовик, где был, там и остался…

– Лето, яркий солнечный день, поле, далее картинки из коммунистических фильмов: колхозницы, на поле, тяжелый труд, знойно, они трудятся и радуются!

– Когда я думаю о своей жизни, мне представляется огромный водопад, перед которым я стою и могу сквозь него пройти, раздвигая его руками. Я как будто расширяю пространство, и мне открывается впереди красивый пейзаж.

– Хм… А я в лодке посередине океана, океан иногда штормит. А я сижу и, когда лодку заливает, вычерпываю воду…

Метафора – точный датчик того, что происходит в нашей душе. Будьте внимательны к тому, что рождается в вас как метафора вашей жизни!

Если машинист ведет паровоз, но у него нет датчика, показывающего давление в котлах, – это рискованное путешествие. Если вы едете в автомобиле и не заглядываете на датчик, показывающий, есть ли бензин в баке, – это спорное путешествие.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
История философии: Учебник для вузов
История философии: Учебник для вузов

Фундаментальный учебник по всеобщей истории философии написан известными специалистами на основе последних достижений мировой историко-философской науки. Книга создана сотрудниками кафедры истории зарубежной философии при участии преподавателей двух других кафедр философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. В ней представлена вся история восточной, западноевропейской и российской философии — от ее истоков до наших дней. Профессионализм авторов сочетается с доступностью изложения. Содержание учебника в полной мере соответствует реальным учебным программам философского факультета МГУ и других университетов России. Подача и рубрикация материала осуществлена с учетом богатого педагогического опыта авторов учебника.

А. А. Кротов , Артем Александрович Кротов , В. В. Васильев , Д. В. Бугай , Дмитрий Владимирович Бугай

История / Философия / Образование и наука