Простая речь о мудреных вещах

Одно скоровище, одну святыню,С благоговением я берегу;За этим кладом я ходил в пустынюИ кочевал на дальнем берегу.Весь этот клад – одно воспоминанье;Но жизнь мою, жизнь мелочных забот,Оно искупит, даст ей смысл, благоуханье,Которое меня переживет.Я помню край опустошенья полный,Минувшего величья прах и тлен;Пожаром там прошли столетий волныИ выжгли почву, жизнь и след племен.Природа смотрит дико и несчастно;Там на земле, как будто казнь лежит,И только небо, скорбям непричастно,Лазурью радостно горит.

Там дерево томится тенью скудной.Поток без волн там замер и заглох,И, словно, слышен в тишине безлюднойВеликой скорби безконечный вздох.Но этот край – святая Иудея,Но летопись опальной сей земли —Евангелие: свято, не старея,Сии места преданья сберегли.Передают дням беглым камней грудыГлаголы вечности и Божий суд;Живые там – порожние сосуды,Но мертвецы хранят живой сосуд.Текущий день мрачнее мертвой ночи,Но жизнью дышит вечное вчера:Здесь пред тобой слепцу отверсты очи,Здесь недвижимый восстает с одра.

Из каменного гроба ИисусомЗдесь вызван Лазарь; страшный, грозный вид!Его лице обвязано убрусомОт плеч до ног он пеленой обвит.Но он восстал, мертвец четверодневный;Забилось сердце, жизнью вспыхнул взор:Услышаны молитва, плач душевныйО милом брате плачущих сестер!Священных книг и лица и событьяЖивой картиной радуют глаза,И на душе, под таинством наитья, —Любовь и страх, улыбка и слеза.И нет страны на всей земле обширной,Где бы душа как дома зажила,Где б жизнь текла такой струею мирной,Где б смерть сама желаннее была.

И помню я, паломник недостойный,Святых чудес заветные места:Тот свод небес, безоблачный и знойный,Тот вечный град безсмертного Креста.И память эта не умрет со мною:Мой биограф…Меня, давно забытою молвою,Напомнить вновь вниманью земляков.В итоге дней ничтожных пилигримаОтметит он один великий день;Тот день, когда со стен ЕрусалимаИ на меня легла святая тень.И скажет он, что средь живого храмаНа Гроб Господень я главу склонил,Что тихою струею СилоамаЯ грешные глаза свою умыл;

Что в этот край, отчизну всех скорбящих,Я страждущей души носил печаль,За упокой в земле сырой лежащихВнес имена на вечную скрижаль.Что прокаженным за стенами града,Сидящим одаль, как в евангельские дни,Мне лепту подавать была отрада,Чтоб обо мне молились и они;Что я любил на берегу КедронаИосафатовой долины свежий мир,Что с высоты божественной СионаВнимал я духом песням горних лир;Что долго раб житейского обмана,Послышал раз я неземной призыв, —Когда в водах священного ИорданаОмылся я, молитву сотворив.