Простаки за границей или Путь новых паломников

Сихем знаменит тем, что в нем одно время жил патриарх Иаков, и тем, что здесь обосновались племе­на израилевы, отпавшие от своего народа и провоз­гласившие вероучение, не согласное с верой их отцов. Тысячи лет род этот жил в Сихеме как отверженный, почти не поддерживая торговых или дружеских связей с людьми иной религии и национальности. В каждом поколении их насчитывалось не больше одной-двух сотен, но они по-прежнему твердо держатся своей древ­ней веры и соблюдают свои древние обряды и обычаи. Толкуйте после этого о древности рода, о высоком происхождении! Князья и знатные вельможи гордятся своей родословной, если могут проследить ее на протя­жении нескольких жалких столетий. Не безделица ли это для горстки старинных семей Сихема, которые могут назвать всех своих праотцев по прямой линии за тысячелетия, до столь отдаленных времен, что люди, выросшие в стране, где события, происходившие две­сти лет назад, уже глубокая древность, теряются, не в силах этого постичь. Вот это — респектабельность, вот это древность рода, это высокое происхождение, которым не стыдно похвастать! Жалкие и гордые оста­тки некогда могучей общины и поныне чуждаются всего мира; они все еще живут, как жили их праотцы, — так же трудятся, так же думают, так же чувствуют и на том же клочке земли, где ничто не изменилось, совер­шают свои странные обряды, как то делали их предки за тридцать веков до них. С любопытством, не отры­вая глаз, глядел я на каждого последыша этого удиви­тельного народа, — так, верно, мы глазели бы на ожи­вшего мастодонта или на мегатерия, которые суще­ствовали на заре творения и видели чудеса того таинственного мира, что был до потопа.

Среди священных архивов этой удивительной об­щины тщательно хранится манускрипт древнего иу­дейского закона, который считается самым старинным документом на земле. Он написан на тонком пергамен­те, четыре или даже пять тысяч лет назад. Одним только бакшишем приобретается право взглянуть на него. В последнее время слава его несколько померкла, потому что очень многие путешественники по Пале­стине в своих путевых записках позволили себе усом­ниться в его подлинности.

К слову сказать, у первосвященника этой самари­тянской общины я за солидное вознаграждение раз­добыл секретный документ, еще более древний, нежели упомянутый мною манускрипт, и куда более своеоб­разный. Я опубликую его в самое ближайшее время, как только закончу перевод.

Здесь же, в Сихеме, Иисус Навин перед смертью дал последние наставления сынам Израиля и тайно закопал под дубом бесценное сокровище. Суеверные самаритяне так и не отважились разыскивать его: они верили, что его охраняют грозные невидимые духи.

Милях в полутора от Сихема мы остановились у подножья горы Гевал, перед небольшой квадратной площадкой, обнесенной высокими, тщательно побелен­ными каменными стенами. В одном конце этой площадки стоит гробница — такие обычно делают мусульмане. Это могила Иосифа. Тут уж никаких сомнений быть не может.

Умирая, Иосиф предсказал исход евреев из Египта, который произошел четыреста лет спустя. В то же время он взял со своего народа клятву, что, отправля­ясь в землю Ханаанскую, они унесут с собой его кости и похоронят их в древней земле его отцов. Они сдер­жали клятву:

И кости Иосифа, которые вынесли сыны Израилевы из Египта, схоронили в Сихеме, в участке поля, которое купил Иаков у сынов Еммора, отца Сихемова, за сто монет.

Не много найдется на земле могил, которые внуша­ли бы такое благоговение людям разной крови и раз­ных вероисповеданий, как могила Иосифа. «Самаритя­нин и иудей, мусульманин и христианин равно чтят ее и приходят поклониться ей. Это могила Иосифа, пре­данного сына, нежного, всепрощающего брата, правед­ного человека, мудрого государя и правителя. Египет чувствовал его руку — мир знает историю его жизни».

На том самом «участке поля», которые Иаков ку­пил у сынов Еммора за сто монет, находится знамени­тый колодец Иакова. Высеченный в твердой скале, он занимает площадь в девять футов и уходит на девяно­сто футов вглубь. Имя этой самой обыкновенной ямы, мимо которой можно пройти, не заметив ее, знакомо и привычно каждому ребенку, каждому крестьянину в самых дальних краях. Он прославленнее Парфенона, он древнее пирамид.