Прости, я тебе изменил (СИ)

— А то, что произошло со мной — это результат внутренних противоречий. Я реально не хотел так торопиться. Эта свадьба! Она съела мне весь мозг! Я понимал, что мы зашли уже очень далеко, а я ни хрена не сдвинулся с мертвой точки! Все откладывал серьезный разговор на завтра, на потом, до путешествия! Дооткладывался! Я так и не смог стать самим собой.

Его сверхэмоциональный монолог вызвал во мне мне едкий смех.

И... никакого понимания. Я не могла это понять. Не могла принять.

— Зато ты был собой на мальчишнике, — ядовито я подметила и отпустила глаза в землю.

Их защипало дико. Все вокруг вдруг потускнело. Слезы наворачивались.

Но причин, чтобы плакать, я не видела. Тогда какого черта?

— Нет, на мальчишнике я был все тем же, только под кайфом. И под конец дня уже не понимал ни хрена. Вообще не смыслил, что творю. Все разом пошло по пизде, — повысил он голос, также давая волю своим эмоциям. — Это самый тупой сценарий, который только можно было придумать. Но что самое тупое — я оказался под кайфом не по своей воле. Я и без того был эмоционально нестабилен.

— Постой... и поэтому ты изменил мне? Потому что был эмоционально нестабилен? — с уст сорвался совсем неуместный смешок, пронизанный иронией. — Супер!

Расслышала рык. Глухой, но бунтующий.

Осмелилась посмотреть на Макара. Тот стиснул зубы до характерного скрежетания, а потом глубоко втянул в себя воздух.

Постепенно он выходил из равновесия.

— Не поэтому, Аль, — тем не менее спокойно ответил он. — Этому вообще нет никаких объяснений. Это не было спланировано. Даже в мыслях не было ничего подобного. Если не вдаваться в подробности, то все, что происходило в туалете клуба, было неосознанно. Я не отдавал себе отчет.

От такого объема информации у меня начался очередной приступ истерики. Только на сей раз меня уже разрывал безудержный смех. Я не могла остановиться, а Громову только и оставалось, что играть желваками и наблюдать исподлобья за моим безумием.

— Ага, еще скажи, что с тебя насильно штаны стянули, — бросила я саркастическим тоном сквозь непрекращающийся смех.

Макар громко чертыхнулся и зарылся своим лицом в ладонях. Ему то ли снова стало стыдно. То ли тем самым он решил скрыть свои эмоции от меня.

Черт его разберет.

— Честно, я не помню. Включил голову уже, когда она стояла на коленях передо мной, — произнес он, убирая руки с лица, а меня внутри словно ржавой иголкой кольнуло. Больно, зараза. Даже спустя столько времени все еще болело где-то за ребрами. — Я жестко психанул, а потом Ольга приперлась в клуб. Я отвез ее домой, но у нас ничего не было. Между нами уже давно ничего нет и никогда не будет.

А так ли это важно теперь? Боюсь, уже ничего не важно.

— А те слова, что я наговорил тебе... В тот момент я правда считал, что ты не даешь мне вздохнуть. В том состоянии, в котором я пребывал, мне все казалось душным. Я сам душил себя. Потому что не мог открыться тебе. Раздражался по всяким пустякам. А сейчас я бы все отдал, чтобы вернуть все, как было. Но уже будучи самим собой.

— Это так безответственно, Макар... — проскрипела я срывающимся голосом. И слезы всё-таки полились из глаз в три ручья. Я позволила себе позорно разрыдаться. — Мне даже страшно представить, что было бы, если бы я ни о чем не узнала... Нет, не нужно тебе ничего отдавать. Хорошо, что все так вышло. Хорошо, что ты наговорил мне столько всяких гадостей. Хорошо, что мы расстались.

Склонив голову к груди, я начала задыхаться. От нарастающего кома обиды, от правды, обрушившейся на меня... Как вдруг почувствовала ладони Макара, ложащиеся на мои плечи. Он привлек меня к себе как куклу. Бережно прижал голову к своей груди, пригладил волосы. Он выдохнул из себя наверное весь запас воздуха, пока неустанно повторял:

— Прости... прости... прости меня, Аля.

Эти слова плетью высекались в сознании, у меня на сердце раной кровоточащей.

— Я сожалею обо всем, — проговорил следом у моего виска. Грудные вибрации его взволнованного и напряженного голоса отдавались мне в руки. — Каждый день я представляю себе, что было, если бы я изначально был честен с тобой, — он обхватил мое лицо ладонями и буквально вынудил посмотреть на него. — Аль, я хочу быть честным с тобой. Теперь я четко понимаю свои цели. Я осознал все ошибки, и не позволю себе допустить их в будущем. Я уже не тот болван, что был прежде. Я хочу все исправить. Хочу стать лучше для тебя, для нашего сына. Я не хочу, чтобы наши отношения с Глебом были похожи на мои отношения с отцом.

— Я тоже этого не хочу... — шмыгнула носом, дергано выпутываясь из его объятий, сбрасывая с себя его руки, — но ты ведь понимаешь, что ничего назад не вернуть.

— Понимаю... — обреченно вздохнул. Макар поднес ладонь к моему лицу, невесомо коснулся щеки, но в ту же секунду отдернул себя. — Я понимаю, ты уже никогда не будешь прежней, но я почему-то чувствую, что между нами что-то есть... Что-то еще осталось, за что еще можно бороться. Ты не можешь этого отрицать.