Прости меня, твою убийцу

– Ты в порядке? Что на тебя нашло? По каким еще делам? – негодовала Сашка.

– А у меня что, не может быть своих дел?

– Мы нехорошо расстались с тобой, поссорились. Не знаю, как тебя, а меня это сильно тяготит, я, к примеру, сегодня уснуть не могла, все о тебе думала. Так ты мне скажешь, где ты?

– Зачем тебе это?

– Послушай, скажу тебе честно, кое-кто видел, как ты садилась в машину к мужчине. Я бы хотела знать, кто это.

– А больше ты ничего не хочешь? С какой стати я буду перед тобой отчитываться?

– Да не отчитываться! Мы же беспокоимся за тебя! А вдруг ты снова вляпаешься в какую-нибудь историю? Вера, скажи, что ты делаешь в доме отдыха «Отрада»?

– Ну и сука же ты… – И Вера отключила телефон. Она задыхалась от возмущения, щеки ее горели. Она не знала, как смотреть в глаза Николаю, который стоял рядом и наверняка все слышал.

– Не переживай, все будет хорошо, – сказал он, открывая перед ней дверцу машины.

– Ты слышал, да?

– У нас сейчас такие хорошие телефоны, что все вокруг слышат то, что не должны, ты не замечала? Но я как бы в курсе твоих семейных дел, ты же сама мне все рассказала. А потому чего переживать-то из-за меня? К тому же ничего ужасного не произошло. Твоя сестра считает тебя слегка больной…

– Психически больной?

– Нет, она уверена, что ты все еще в депрессии, а потому волнуется за тебя. Ясно, что за тобой следят, вернее, за твоим телефоном. А потому знают все о твоих перемещениях. Вот и выяснили, где ты. Удивительно, как это они раньше не позвонили.

– Вероятно, думали, что я приехала сюда делать кому-нибудь маникюр. Хотя в это трудно поверить… Как-то далековато, ты не находишь, для скромной подработки маникюрши?

– Не зацикливайся. Главное, что с тобой теперь все в порядке. А сейчас у тебя новое увлечение…

– Какое еще увлечение? – Она уже готова была провалиться от смущения. Увлечение! Это так он назвал зарождающиеся к нему чувства?

– Ну, ты увлеклась расследованием, а это сильно отвлечет тебя от переживаний по поводу твоего исчезнувшего, возможно погибшего, друга.

– А… Это? Ну да. Но только рассказывать сестре я об этом не собираюсь. Не ее это дело. И вообще, что это за слежка такая тотальная?

– Ты прости ее. Представь, что это у нее проблемы с нервами. Разве бы ты не делала то же самое, не следила бы за ней?

– За Сашкой? Да с ней никогда и ничего не случается. Даже если она останется на земле совершенно одна, то плеснет себе виски, выпьет, помянет всех исчезнувших да и впряжется в какую-нибудь работу. И будет бодра, энергична, постарается связаться с инопланетянами, чтобы решить, на какую планету лучше перебраться, главное, чтобы ей там было спокойно и комфортно.

– Ну и портрет ты нарисовала! А как же ты? Думаешь, она не будет горевать о тебе?

– Обо мне как раз и будет. И только обо мне. Она очень меня любит.

И Вера вдруг заплакала. Ей так стало жалко Сашку, себя и всех несчастных на земле, что ее тихий скулеж перешел в рыдания.

– Хочешь, я отвезу тебя к ней?

Ну вот, только этого еще не хватало! И он тоже разговаривает с ней как с больной и слабой.

– Все, я успокоилась. Прости. – Она достала носовой платок и промокнула слезы. Мысль о том, что она, заплаканная, выглядит ужасно, убивала. – Поехали?

– Куда? В город?

– Коля! Ну какой еще город?! В «Отраду»!

– У тебя уже есть план?

– Поговорим с персоналом. С официантками, горничными, теми, кто постарше. Помнишь, что сказал о них Саватеев-старший?

– Помню, конечно. Я так понял, что он боится их. Они могут наговорить лишнего про его сына.

– Вот и послушаем их. Все-таки мы были у них на виду. Может, они и про Наташу вспомнят. А потом уже будем искать встречи с самим Вадимом.

Они вернулись в «Отраду» к обеду и сразу же направились в столовую. После поездки с открытыми окнами, в которые врывался воздух с полей и из леса, оказаться в душной столовой с сотней пожилых людей с их специфическим запахом, смешанным с запахом горячей пищи, особенно вареной капусты, было не очень-то приятно. Вера почувствовала, как ее начало подташнивать.

Если бы вместо Николая была, к примеру, Сашка, Вера призналась бы, что ей нездоровится, ее тошнит и она хочет спать. Но Николай – мужчина, с ним особо не расслабишься. К тому же не просто мужчина, а на сегодняшний день ее мужчина, по сути любовник. А потому она должна быть сильной и привлекательной.

В ожидании обеда она достала из сумочки пудреницу, взглянула на себя в зеркальце и ужаснулась: какие отвратительные припухлости под глазами! А эти розовые веки с потеками туши!

– Да не парься ты, слезы тебе идут… И вообще, ты такая красивая, что, даже если лицо перемазать сажей, все равно тебя это не испортит, поняла?

Вот заливает! Но все равно ей было это приятно слышать. Что ж, она ведет себя как женщина, а он – как мужчина. Все в порядке. И вообще, хватит уже зацикливаться на себе, своей внешности и собственных чувствах к этому парню. Надо делом заниматься!