Прости нас, Нат

Я обхватила левой рукой зардевшуюся шею. Женаты? Мы? «Артур и Нора». Мы уже и так решили идти рука об руку до конца наших дней, так почему сейчас все кажется иным? Наверное, я просто думала, что мы сперва все обсудим и, как обычно, примем решение вместе. Я думала, что распрощалась с сюрпризами, даже смирилась с этим. А тут Арт достал динамитную шашку, размахивая спичкой у самого фитиля. Хороший взрыв или плохой?

– Я так понимаю, это да, дорогая? А значит, мы сможем встретить Новый год красиво?

Что мне было делать? Я кивнула, словно бестолковый манекен. Арт поднес мою руку к губам для поцелуя, после чего достал из кармана красную коробочку. Вот и оно.

– Можешь думать, что я параноик, но я не хотел его доставать, пока не был уверен.

Он открыл коробочку, и я увидела золотое кольцо с белым камнем, отливавшим то зеленым, то алым. Он напоминал окрашенное стекло.

– Это огненный опал. Не такой, как все, тебе под стать.

Ведь мы с тобой другие.

Арт надел мне кольцо на костяшку и повертел его в разные стороны, чтобы протолкнуть до конца. Я взглянула на свою новую руку, и ядрышко на ней сияло, как небесный самородок, а кожа вокруг него вспучилась так, будто лопнет в любую минуту. Может, я, конечно, все надумала, но я могла поклясться, что уже тогда палец начал неметь.

– Оно прекрасно.

И я тут же начала задавать себе все эти классические вопросы. Ну, вы знаете, какие. Я уже иначе себя ощущаю? А я возьму его фамилию? Буду, наверное, по вечерам практиковать новую подпись – Нора Макинтайр? Ах, Боже мой, а они-то что скажут, когда я им об этом расскажу? Мы же только-только съехались, да и знали друг друга всего восемь месяцев. Я не успела познакомить Арта со своими друзьями, и сегодня он должен был их охмурить, чтобы им было легче принять нас как пару, а еще познакомить их с новой мной. Но теперь придется говорить, что мы уже обручены.

Звучит, наверное, как будто я была не рада. Знаю, да, я склонна переживать. Но я была правда счастлива. Подумать только: я совсем недавно съехалась с прекрасным, замечательным, талантливым Артом – и вот мы уже помолвлены. До этого я даже не жила с мужчиной, а теперь у меня появился человек, который хотел расписаться со мной и, на языке романтики, отдать мне руку и сердце. По правде говоря, я разрывалась между ликованием и тревогой и не могла остановиться на чем-то одном.

Внизу, на кухне, Арт открыл бутылку с чем-то розовым, сверкавшим золотыми блестками изнутри. Он налил нам два фужера, и мы чокнулись. Я выпила шампанское залпом.

– Боже мой, Нора, во что такими темпами превратятся десерты?

О ежевичном пироге я думала в последнюю очередь. К счастью, я в тот день заранее приготовила суп из артишоков и гужеры со швейцарским сыром. Арт же заведовал запеканкой с джекфрутом[4].

Не успела я опомниться, как приехала Роза, вся завернутая в плотный черный дафлкот, который (даже с опущенным капюшоном) закрывал ее почти до самой макушки. Только я открыла дверь, она уже впорхнула за порог и сбросила свой кокон, словно вылупилась из временной оболочки. Скинув туфли, она обвила руками мою шею и положила пернатую голову мне на плечо. Она повернулась ко мне лицом и прошептала в ухо:

– С наступающим! Все будет просто волшебно. Давай устроим волшебство.

Я готова была ее расцеловать.

Она вытащила из-за пазухи бутылку и встала на цыпочки, выглядывая из-за моей спины на стоявшего руки-в-карманы Арта.

Она улыбнулась и рванула к нему, стиснув Арта в крепких объятиях; могу только представить, с каким облегчением они нашли друг в друге приятелей. Они вдвоем отправились на кухню, и пока Роза о чем-то щебетала, Арт усиленно вторил ей в своей певучей манере.

Одна освоилась, двое еще на подходе.

Я должна была быть наготове и поэтому осталась в коридоре, но чем дольше я топталась там, тем больше мне казалось, что на кухне меня заждались. И я уже чуть было не поддалась на зов гостеприимства, как в дверь позвонили. Я тут же пожалела, что во входной двери не было глазка.

Я дотащилась до двери, рванула ее на себя, но та застряла с резким лязгом. В первый момент я стояла в недоумении, почему дверь открылась всего на пару сантиметров; я захлопнула ее и снова дернула, потом еще и еще. Снаружи из темноты донесся голос: «Цепочку снять забыла». И тут я увидела, что прямо перед носом у меня поблескивает латунь. И зачем я накинула цепочку?

– Извини, совсем туплю.

За порогом были Обри с Элеонорой. Они жались друг другу, как будто вместе пришли из теплого насиженного местечка. Элеонора улыбалась своей милой улыбкой, вскинув брови под рваной челкой. Подле нее стояла Обри, как всегда с непроницаемым лицом, мягким и невыразительным, как сон. У нее была теперь ошеломительно короткая прическа, с левой стороны вообще под ноль. Выглядела она беззащитной и бесстрашной одновременно.

Я избегала смотреть ей в глаза, ожидая, что Элеонора сейчас набросится на меня, как и Роза, но этого не случилось, и между нами будто пролегла непреодолимая траншея.