Прости, но я хочу на тебе жениться (ЛП)

Кристина стоит у плиты, пробует ложкой суп. Нет. Так не пойдёт, привкус соды. Она берёт солонку и добавляет немного соли. Затем добавляет ещё и гранулированный овощной бульон. Половинку чайной ложки. Потом наклоняет голову и задумывается. Да, ещё немного острого перца. Вот так. Она кидает его в суп. Кладёт телефон между щекой и правый плечом, чтобы обе руки были свободны, и продолжает слушать. Так-то лучше.

— Мы разошлись навсегда. Я выставила его из дому со всеми вещами, — Сюзанна на том конце на мгновение прерывается. А затем продолжает: — И знаешь, что я тебе скажу? Что не знаю, почему не сделала этого раньше. В глубине души я всегда знала, что у него есть другая. Он исчезал, приходил домой и потом тут же убегал, иногда пропадал до поздней ночи, временами даже на выходных. Что за чёрт! С каких это пор рабочие совещания проводят по субботам и воскресеньям? Такое бывает только с ним! Он единственный, у кого такие клиенты!

Кристина снова пробует бульон. Теперь лучше. История Сюзанны, по крайней мере, забавная.

— И как ты это переносишь? То есть, к примеру, что говорят дети? — Кристина слушает её, не переставая помешивать.

— Знаешь, у меня был с ними долгий разговор. Мы всё время думаем, что они нас не понимают… но должна сказать тебе, что это не так, они уже очень взрослые и ответственные. Мой сын видел, как я плакала. И знаешь, что он мне сказал? «Если ты так решила, пусть так и будет, мам. С нами всё в порядке, но я умоляю тебя — не плачь больше». Понимаешь? Это и есть настоящий мужчина! Он хочет, чтобы я была счастлива! Не то, что этот слизняк Пьетро! Слушай, чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что я просто с ума сошла, раз вышла за него!

— Да… — Кристина на своём конце линии смеётся. — Сошла с ума от любви…

— Нет! От этих глупостей, которые он мне говорил! Ладно, сейчас я должна оставить тебя, мне нужно идти готовить… — Сюзанна на мгновение замолкает и понимает, что ни о чём не спросила подругу. — Ты сама-то как?

— Хорошо.

— Уверена? Всё хорошо?

— Чудесно, я счастлива. Если хочешь, поговорим завтра или попозже, мне не хочется никуда выходить.

— Ладно, пока.

Кристина отключается и кладёт телефон на край раковины. Затем смотрит на него. Хорошо. Почему я сказала, что у меня всё хорошо? Мне не хотелось разговаривать. Мне не хочется разговаривать о себе, я слушаю всех, но мне никогда не хватает смелости выразить свои чувства. Какой бред. Нет, так не пойдёт. Я должна быть способна говорить, я должна признать всё это для самой себя, признаться в этом всем вокруг. Я должна говорить. И в ярости она ударяет сковордкой, от чего выливается немного бульона, который, ни в чём неповинный, не зная причины этого внезапного приступа, заливает весь стол. Кристина кажется ослабленной таким искренним и личным признанием, хоть и призналась она лишь самой себе. Затем она падает в кресло напротив стола и телевизора, почти не соображая, берёт пульт и включает его. Как обычно бывает, это похоже на знак свыше. Насмешка, забавная и горькая. На экране появляется психолог, так, словно камера пытается придать ещё больше важности тому, что он собирается сказать.

— Это неизлечимо, иногда мы неспособны говорить и это нам совсем не помогает, а лишь увеличивает нашу боль. Настоящая проблема в том, что мы не можем принимать наши неудачи, и вовсе не какой-то конкретный провал. Нас не волнует, в какой сфере мы провалимся. Невозможность говорить мешает нам понимать правду, смотреть ей в глаза, решать проблемы и анализировать их. Тогда появляется тенденция прятать эту неспособность за самыми различными причинами, мы предаём сами себя, постоянно окружаем себя людьми, выслушиваем их истории, мы даже вынуждены покупать ненужные вещи. Этот хаос, этот экзистенциальный шум, то, как мы закрываем на это глаза, уши и сознание, называется эскапизмом. Но продолжать это бесконечно довольно сложно, рано или поздно человек взрывается, и когда такое происходит, достаточно лишь искры…