Прости, но я люблю тебя

Алессандро смотрит в глазок. Но ничего не видит. И не понимает, кто это.

Белый лист закрывает ему обзор. А внизу маленький и странный рисунок. Потом слышит мягкий голос за закрытой дверью.

— Эй, я тебя слышала, я знаю, что ты здесь… Что такое, ты меня не узнал? Бум, бум, бум, бум, бум, бум… — Тишина. И снова. — Бум, бум, бум, бум, бум, бум!

Теперь Алессандро понимает, что нарисовано. Это плавник.

— Это акула! И когда ты откроешь, она тебя съест!

Ники… Алессандро улыбается и открывает дверь.

— Или, может, ты её съешь… Я принесла тебе мороженого!

— Спасибо! Прости, я не сразу понял…

— Да-да… — Ники входит в дом с сумкой в руках. — Трусишка! Ладно, закрывай.

Алессандро закрывает дверь и запирается на замок.

— Закрываешься от особ вроде меня… тебе нужен телохранитель. Хотя, в любом случае, у тебя тут пусто. О чём ты волнуешься? Что у тебя тут воровать?

Алессандро подходит к ней.

— Ну, сейчас – тебя…

— Как мило… — Ники нежно целует его в губы. Потом отстраняется. — Так, теперь – мороженое!

Ники идёт на кухню, а Алессандро решает в это время сменить диск.

— У тебя есть чашки? Но большие? Я собираюсь съесть побольше!

— Они должны где-то быть.

— Где-то – это где?

Ники начинает открывать все шкафчики на кухне. Находит то, что искала. Высоко.

— Они здесь, я нашла!

Большие чашки на самой высокой полке. Ники тянется, почти достаёт первые попавшиеся две чашки, пытается достать их, подпрыгивая.

— Ай!

Она схватывает их, но одна выскальзывает, ударяется о полку, летит вниз, но Ники быстрее. Она отпускает сумку с мороженым, которая была у неё в другой руке, наклоняется и ловит чашку как раз над полом.

— Уфф…

— Эй! Это одна из твоих лучших партий!

Алессандро появляется в дверях кухни. Ники стоит, наклонившись над синей чашкой.

— Ага, на волосок от поражения!

Алессандро смотрит на неё. Синие чашки. Сочетаются с бокалами из синего хрусталя, купленными в Венеции в один из чудесных выходных с Эленой. Вечер, они ужинают вдвоём и пьют из этих бокалов. Вернувшись с работы, Алессандро оставил все заботы. Он начал готовить, выбрав музыку и приглушив свет… Элена сидела в гостиной. Ей не понравилась выбранная им музыка, и она поставила другой диск. Затем она пришла на кухню, чтобы составить ему компанию. Босоногая, она села на один из высоких барных стульев и стала наблюдать за ним. Алессандро налил немного шампанского в два бокала.

— Как прошёл день?

Они немного поговорили обо всём, посмеялись, обсуждая кого-то, долго, много. Вдруг Алессандро, повернувшись, задел бокал и тот полетел в стену, оставив след. Элена перестала пить. Затем оборвался её смех. Она взяла бокал, чтобы оценить ущерб. Подняла кусок стекла, в который превратился бокал, и выбросила в мусорную корзину.

— Не хочу больше есть, — она ушла в гостиную, залезла на диван и положила ноги под большую подушку, лицо её вытянулось. Это было лицо человека, который не хочет говорить, который принял решение и теперь пытается найти почву под своими ногами. Элена была такой. Теперь эта посуда осталась у Алессандро. Наверное, потому что в комплекте не хватало одного бокала.

Алессандро берёт чашку из рук Ники и открывает окно на кухне. Смотрит на Ники. Потом на чашку. И роняет её вниз, на землю, разбивая на тысячи осколков.

— Алекс… зачем ты это сделал?

Алессандро улыбается и закрывает окно.

— Просто подумал, что раньше они мне очень нравились, а теперь это не так.

— Понятно, но разве ты не мог просто сказать мне? Ты ненормальный.

— Конечно, мог. Хотя если что-то разобьётся, наша жизнь от этого не изменится.

— По-твоему, это нормально?

— Да, но сейчас я понимаю, что, возможно, это может показаться сложным.

— Очень. Если бы я только знала, что за история скрывается за этими чашками…

Алессандро осознаёт, что она не сможет понять. И чувствует себя немного виноватым.

— Ладно, давай есть мороженое.

— Слушай, ты ведь не станешь демонстрировать, что тебе не нравится мороженое, выбрасывая его из окна, правда?

— Нет, не переживай, в этом случае это было бы ненормально…

Она раскладывают мороженое по чашкам, один другому. Ники тщательно контролирует свою порцию.

— Мне только шоколадное, с орешками или с патокой.

— Немножко.

— И не клади фруктовые, я не хочу. Они очень вкусные, но я люблю такое только в разгар лета.

Алессандро показывает на белое.

— А это с каким вкусом?

— Кокосовое. Да, положи мне его немного.

— Прости, но ты сказала, только в разгар лета.

Ники берет ложку и, не выдержав, кладёт кокосовое мороженое себе в чашку, пробуя немного.

— Ммм, вкусно, потрясающе вкусно. Нет, кокосовое другое. А ещё с шоколадом, знаешь, это похоже на те шоколадки…

— Баунти.

— Да, точно! Мне они очень нравятся…

— Одну из их рекламных кампаний проводили мы.

Ники тяжко вздыхает.

— Чёрт, ты всегда думаешь о работе.

— Нет, просто сказал. Вспомнилось.

— Тогда ты не должен ничего вспоминать.

Алессандро думает о чашках, о бокалах, обо всём, что было раньше… И решает соврать.

— Ты права.

А она наивно улыбается.

— Потому что сейчас – это сейчас. А мы – это мы.