Прости. Забудь. Прощай

У Бориса случилось несчастье — украли бумажник. Как человек опытный в вопросах жизни в большом городе, крупных денег он с собой попусту не

носил. Не потеря незначительной суммы огорчила до боли в сердце. В кармашке

бумажника лежала единственная фотография матери, которую она отдала сыну

перед отъездом к мужу в Америку. На ней мама была молодой и красивой. Борис

много раз собирался навестить ее, но всегда находились дела, непредвиденные

расходы, и поездка в очередной раз откладывалась. До самой маминой смерти.

Нестерпимо захотелось поделиться своим горем с кем-нибудь. Был

только один человек, который мог понять его в этот момент — бывшая жена Алла.

— Да, Алка! Представляешь! Черт с ними, с деньгами! Мамина фотография, единственная. Она фотографироваться не любила, ты знаешь. Только если

со мной. И все, что было в альбоме, забрала, когда уезжала. Да, все до единой.

Ладно, постараюсь! Можно я тебе еще сегодня позвоню? Спасибо. Пока!

— Чего случилось-то?

Борис поднял голову и увидел прямо перед собой несуразно и грязно

одетую фигурку маленькой девочки.

Недовольно подумал:

— Сейчас милостыню просить будет!

Откинулся назад и закрыл глаза.

— Дядь! Потерял что, или украли? — услышал он все тот же тонкий голосок.

Не отвечая, Борис вздохнул, вытащил из кармана телефон и стал сра-жаться в «змейку». Эта игра всегда успокаивала его и отвлекала.

— А в каком районе украли-то? — опять услышал он.

Беспризорных и попрошаек Борис не любил. Их по городу развелось

столько, что шаг ступишь, а кто-то у тебя уже что-то просит: или афганец, или

старушка, или дети разных возрастов, не говоря о цыганятах.

— Отвяжись! Ты разве не знаешь, что подслушивать чужие разговоры

нехорошо.

94

— Ха, подслушивать! Орешь на весь парк! Значит, так. Сиди здесь и

никуда не уходи. Сиди здесь, понял? Я сейчас вернусь.

Борис даже не поднял головы. Только услышал, как зашлепали вьет-намки по пяткам убегающего ребенка. Сколько он сидел на скамейке, играя?

Сигареты две, наверно, но девчонка действительно вернулась. Не одна. Рядом

с ней, запыхавшись, стояли, глядя на Бориса, трое мальчишек лет пяти-шести.

— Этот?

Чумазый светловолосый пацаненок покрутил в руке потертый бумажник так, как делают это на улице продавцы штучного товара, чтобы привлечь

внимание прохожих.

— Твой? — переспросил он.

Борис сразу узнал свою вещь и протянул к ней руку. Команда «тиму-ровцев» немедленно отскочила назад. Мальчишка, смеясь, кинул Борису бумажник со словами:

— Забирай. А про денежку забудь.

Фотография была на месте. Борис радостно вздохнул, улыбнулся и с

интересом начал разглядывать стоящих перед ним на безопасном расстоянии, по их представлению, детей.

Предводительнице, а это угадывалось по тому, как беспрекословно

подчинялись ей остальные, было лет 8–9, не больше. Настоящая проволочка, а не фигурка. Ее худоба еще больше подчеркивалась огромными синими спор-тивными штанами, обрезанными у колен, и мужской рубашкой, которая смотре-лась на ней скорее как пальто, надетое поверх серой, не видевшей стирки май-ки. Шлепки на ее ногах явно принадлежали раньше дюжему мужику. Их размер

не мешал девочке постоянно находиться в движении. Она непрерывно жести-кулировала и что-то шепотом говорила внимательно слушающим ее ребятам.

Пацанята были одеты в подобия шортиков, сделанные из обрезанных мужских

брюк, и заляпанные краской, завязанные на пузах футболки. На ногах ничего.

Ходить они, похоже, не умели. Только бегать. По сигналу своей начальницы

мальчишки повернулись и засверкали пятками по дорожке парка.

Девочка, видя, что мужчина доволен и не сердится, подошла ближе.

— Ну что! Благодарить будешь?

— Так вы же уже себя сами отблагодарили!

Девочка по-взрослому рассмеялась:

— А ты ничего! Я серьезно! Дай что-нибудь.

— У меня с собой, сама знаешь, только пустой кошелек.

— Ладно! Когда в следующий раз появишься в центре, мне пацаны доложат, и я тебя найду. Бывай, и своим… этим… не щелкай!

95

Малышка развернулась и побежала, переваливаясь с ноги на ногу, стуча шлепанцами по пыльной дорожке парка. Рубашка шлейфом раздувалась за

ее плечами, и это делало ее похожей на майского жука, пытающегося взлететь.

Через неделю Борис зашел в кафе на одной из главных улиц пере-кусить. Занял столик на улице. Малышка тут же появилась ниоткуда и быстро

уселась на стуле напротив.

— Здорово, — начала она.

Затем, взяв пустой стакан с соседнего столика, незваная гостья на-лила себе из стоящей перед Борисом бутылки «Пепси», тщательно отмеряя, ровно половину.

— Есть будешь? — спросил Борис.

— Что за вопрос! Только чего-нибудь с мясом, а то у меня от яблок уже

живот болит. Пацаны натаскали с рынка целый ящик.

Ела она, зажав вилку в кулаке, как это делают маленькие дети. Уже совсем

не как ребенок, а скорее как осторожный зверек, постоянно, видимо, по привычке крутила головой по сторонам. Глотала быстро, почти не прожевывая. Пузырьки углекис-лоты от торопливо выпитого напитка просились наружу, и она весело, явно получая

от этого удовольствие, выдавала трель за трелью, избавляясь от них, смешно выгибая шею. Покончив с курицей, жареной картошкой и остатками «Пепси» из второй