Простись со всеми, детка!

Зураб понял, что сейчас его добьют. Молчун оперся обеими руками о кухонную тумбу… Перед его лицом торчала деревянная стойка, полная кухонных ножей. Подняв руку, он неловко взялся за самую большую ручку…

Кухонный тесак застрял в прорези разбухшей деревянной подставки. Молчун слишком сильно дернул нож за ручку, и вся подставка рухнула на пол.

Согнутый в позу эмбриона Зураб перекатился! Заставил себя лечь на ножи и накрыть животом подставку. Зашипел от чудовищной боли, усиливающейся от малейшего движения!

Молчун, пошатываясь, пару секунд глядел на корчившегося под ногами человека. О чем-то думал (вероятно, прикидывал собственные силы). Потом переступил через пятки «первого» и медленно, одной рукой придерживаясь о стену, побрел на выход.

Зураб заставил себя катиться вслед за Молчуном. Он полз, змеился по узкому коридору, стонал и еще как-то умудрялся расписывать действия: «Схватить за лодыжку… Рвануть… Не дать уйти!.. Он ранен, можно навалиться, повращать шило в ране… Распороть на хрен потроха! Из квартиры его выпускать нельзя. Молчун зальет кровью всю лестничную площадку».

Скрюченные пальцы Зураба вцепились в брючину «второго»… Молчун дернул ногой!..

Вырвался. И, передвинув задвижку на входной двери, вышел на площадку.

Дверь за собой он не закрыл. Скользя правым плечом по стене, Молчун начал спускаться вниз.

Зураб – в нечеловеческом усилии! – перебросил изнывающее от боли тело через порог, уже чуть-чуть свисая со ступенек, опять вцепился в брючину «второго»!

Но не удержал жесткую джинсовую ткань обессиленными от дикой боли пальцами. Молчун продолжил спускаться. Зураб, уже не в силах даже шевелиться, исчерпав последние ресурсы, смотрел, как напарник, нашаривая подошвами каждую ступеньку, достигает площадки третьего этажа.

Там Молчуна повело в сторону… Он машинально вцепился в ручку двери под номером сорок шесть… И дверь – распахнулась.

Молчун спиной вперед ввалился в освещенную прихожую квартиры. Той самой, где сейчас была ищейка.

Зураб увидел, как лежащий на спине напарник пинает дверь. И та почти без грохота захлопывается. Через минуту раздается скрежет: Молчун сумел подняться и запер дверь на железный засов.

Понимая, что с секунды на секунду по дому пронесется бабий визг, Зураб начал отползать назад. Встать он еще не мог, от боли задыхался, но заставлял себя передвигаться.

Кое-как преодолел порог, затянул себя в квартиру. Лег на грязноватый коврик в прихожей. Тяжело дышал и слушал. Знал, что надо встать, на пятках попрыгать…

Но знать-то можно всякое. Попробуй это сделать, когда разогнуться, приподняться невозможно!! Боль скручивает в узел!

Зураб и так уже проделал все мыслимое и немыслимое. Лежал на коврике, считал секунды… И самое смешное: понимал – на месте Молчуна он поступил бы точно так же. «Второго» подвела неумная сентиментальность, от которой сам Зураб был полностью избавлен. Прежде чем нанести удар, «второй» разоткровенничался, дал «первому» понять претензию, насторожил…

Чудило. Решил убить, так действуй, бей исподтишка! Задумал – выполняй! Не объясняй, мол, ничего личного, партнер, только бизнес, только бабки.

Чудило.

Но рассудил толково. Прочухал: напарник засветился, на самого нет никаких выходов. «Второй» решил убрать слабое звено, выполнить заказ и исчезнуть, не оставив ни единого следа. После устранения «первого номера», что немаловажно, вся клиентская база и наработанные каналы связи перешли б к его убийце.

Рассудочно. Толково. При сложившихся обстоятельствах Зураб поступил бы точно так же. Если думать о ближнем, сам не выживешь. «Первый» замутил бодягу, вляпался, намусорил, а подтирать вдвоем?

Не-е-е, шутишь, брат. Твой косяк, тебе и отвечать.

Так что волчонок грамотно оскалился. Вот только слюни распустил, до горла не добрался. Слаб оказался перед сухим прагматизмом «первого», профессионализма не хватило Молчуну.

…Зураб уже немного отдышался, когда услышал, что по лестнице шуршат негромкие шаги. Кто-то поднялся до третьего этажа и… до убийцы донесся перезвон дверного звонка! Он слышался почти наверняка из той квартиры, куда ввалился Молчун!

Зураб перевернулся, приподнялся. Прислушиваясь, замер.

Снизу послышался звук резко захлопнув-шейся двери.

Хлопок лишь подтвердил догадку: в квартиру номер сорок шесть кого-то пропустили.

Или эхо подвело? Человек явно зашел в какую-то квартиру на третьем этаже… но вот в ту ли самую? Звуки в подъездах раздаются гулко, бьются рикошетом по стенам.

Если предположить, что человек пришел к ищейке, то… может, это – полицейские?

Нет. Для приезда наряда полиции слишком рано. Так быстро не приехали бы даже на убой.

Опираясь об обувные полки, Зураб попытался встать прямо… И паховая область, живот и бедра слились в один кошмарный комок боли!

Киллер мгновенно покрылся испариной, застонал, но заставил себя прыгать на пятках. Корчился, сквозь зубы матерился и прыгал, прыгал… По спине струился пот. Но Зураб не обращал внимания на просьбы тела.

Как только боль немного отпустила, киллер доковылял до кухонного окна и глянул вниз. Если Молчун все еще жив, то девка и ее гостья наверняка вызвали неотложку.