Простить и поверить (СИ)

— Разумеется, позволяю, — усмехнулась та. — Но искренне надеюсь, что в следующее мое посещение этого семейства вас здесь не будет. Ради вашего же блага, — добавила она и шлепнула на стол какую-то бумагу. — А пока распишитесь вот тут, грамотная вы наша. И передавайте привет Дмитрию Юрьевичу. Скажите, что я по нему скучаю и с нетерпением жду новой встречи.

— Всенепременно, — пообещала Лена и, тщательно прочитав бумагу с данными о посещении семьи Корниловых органами опеки и попечительства, поставила внизу свою подпись. Вернула ее Жанне Федоровне и, оставив Кирилла в комнате, проводила обеих дам до дверей. По счастью, Жанна Федоровна решила больше не упражняться в остроумии, однако, закрыв за ними обеими дверь, Лена ощутила себя донельзя опустошенной. Вот же вампирюга! И за что Димке с Кириллом досталась такая кровопийца?

— Как вы, Елена Владимировна? — не дождавшись ее возвращения, высунул в коридор обеспокоенный нос Кирилл. Руки его снова мучали концы шарфа, и Лена, не удержавшись, легко погладила его по голове.

— Нормально все, Кир, — почти искренне сказала она, чувствуя, как от его взволнованного взгляда возвращаются и силы, и хорошее настроение. Почти так же быстро, как от Димкиного. — Это всегда у вас так или просто из-за меня они завелись?

Кирилл фыркнул и сделал неприличный жест в сторону закрытой двери. Лена беззвучно хмыкнула: она не знала, что интеллигент Кирилл Дмитриевич умеет такие вещи.

— Сейчас еще вполне себе было, — зло ответил он и явно мысленно послал Жанну Федоровну куда подальше. — Обычно они так мозг выносят, что мы с папкой потом весь вечер сидим молча и приходим в себя. Из-за любой мелочи обещают в детдом забрать — это чтобы папка однажды сорвался, и у них был повод осуществить свои угрозы. Но вы сегодня здорово с ними, Елена Владимировна! Поставили на место! Жаль, что папка так не умеет…

Лена так умела исключительно потому, что Кирилл был не ее сыном и его при ней ни разу не пригрозили отправить в детдом. Что чувствовал при таких угрозах Дима, она уже отлично представляла.

— Но это же ненормально, Кирилл! — возмутилась она. — Такое ощущение, что они на вас какой-то зуб имеют и из личной неприязни преследуют…

— Так, конечно, из личной, — перебил Кир и посмотрел на нее как будто с недоумением. — Это же тетка Ланки Моккавейской! Ну, помните, той, что папку подставить пыталась…

Лене потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить это имя, и вполовину меньше времени, чтобы осознать всю низость этого семейства, никак не способного признать свой проигрыш, и весь ужас обоих Корниловых, оказавшихся заложниками людей, использующих собственные связи, чтобы испортить им жизни. Неудивительно, что Димке детдом в кошмарах снился и что он в страхе за сына постоянно загонял себя, переступая через гордость и отказываясь от себя самого. Он был один на один с этой бедой, а Лена ничего не знала, даже не соизволив спросить ни его, ни Кирилла о преследователях.

Но на любое действие найдется противодействие, надо только поискать его. И у Лены имелось огромное желание его найти.

Она сама не поняла, как привлекла Кира к себе, и, глубоко вздохнув, выдохнула ему в волосы.

— Вы больше не одни, ребята! Справимся! Обещаю!

Глава 25

На трамвайной остановке Дима купил торт. Надо было как-то подсластить горькую пилюлю общения с Жанной Федоровной, и черемуховый торт для любимой Черемухи казался в этом плане идеальным вариантом. Кирюха, конечно, заканючит: он не любил ягоды и варенье в сладостях и, вероятно, откажется и от торта, но с ним Дима как-нибудь договорится. А вот побаловать Лену, избавляющую его от очередных неприятностей, просто обязан. Душа требовала подарить ей какой-нибудь совершенно сумасшедший букет, чтобы она просто онемела от его вида, как тогда, когда он явился к ней в гости с охапкой черемухи, но мысль о том, что проницательный сын раскусит тайный смысл цветов, остановила. Кир, кажется, и так начал что-то подозревать, и Дима, откровенно говоря, плохо себе представлял, как они там с Леной уживутся, особенно если Кирюхе вдруг вожжа под хвост попадет. Как вчера вечером, например.

Они тогда с Киром долго разговаривали. Дима использовал все красноречие, чтобы убедить своего строптивца остаться дома с Еленой Владимировной. Кирюха настаивал на том, чтобы поехать с Димой в университет, с высокой колокольни плюя на предупреждение органов опеки явиться к ним в гости аккурат во время Диминого экзамена.

— Пусть ждут, им же это надо! — раздражается он, не понимая, почему отец из кожи вон лезет, чтобы им угодить. — Нам вот они даром не сдались!