Забавно иногда обтесывает опыт. Дмитрий Корнилов всю школу считался бесшабашным и безответственным парнем, которого невозможно перевоспитать. Ленка сделала это одним своим исчезновением, а Кирюха — одним своим появлением.
Два поросенка!
— Папка! — Кир радостно взвизгнул и бросился ему на шею, едва открылась дверь, как будто не видел не четыре часа, а как минимум четыре месяца. Дима даже покачнулся. — Ну как экзамен?! На отлично?!
— Само собой, — осторожно отозвался Дима, обхватывая худосочного сына одной рукой и одновременно прикидывая, куда пристроить торт, чтобы слишком активный Кир не выбил его из второй руки, а взглядом разыскивая в глубине квартиры Лену в немного тревожной надежде, что ее не выкурил ни сам Кир, ни его малоприятные гости. — А то сын — отличник, а отец — двоечник. Не могу же я тебя позорить.
Кирюха хихикнул, и Дима с удивлением понял, что у него отличное настроение. Обычно после общения с органами опеки он заматывался в свой шарф, залезал с головой под одеяло и выбирался только под вечер мрачнее тучи, с полным неверием в человечество. Что могло случиться сейчас? Или благословенная Жанна Федоровна еще не изволила являться в их скромное жилище?
Или это радость в честь избавления от Лены?
— Значит, не зря Елена Владимировна столько вкусноты наготовила, — тут же развеял эти сомнения Кир и, сползя с Димы, отнял у него торт. — Давай разувайся, мой руки — и пошли за стол. Будем праздновать окончание сессии.
Уточнить, не послышалось ли ему про вкусноту и Елену Владимировну, Дима не успел: из кухни наконец выглянула Черемуха с несколько озадаченным выражением лица.
— Кажется, я сломала ваш чайник, Дим, — смущенно повинилась она. — Хотела воду вскипятить, а он не включается.
Дима снисходительно улыбнулся, скрывая за этой бравадой облегченный вздох. Нет, не поцапались и не разобиделись. Осталось еще прояснить вопрос с ювенальной службой, но это пока терпело.
— Это я его сломал, Елена Владимировна! Давно еще, он периодически у нас глючит! — раздался из комнаты голос Кирюхи, и Диме ничего не оставалось, как кивнуть.
— Сейчас разберемся, Лен, — пообещал он и, воспользовавшись Кирюхиным отсутствием, поднес ее руку к губам. На самом деле безумно хотелось привлечь Черемуху к себе и впиться ей в губы, наверстывая почти сутки простоя, но с этим следовало повременить. Хотя бы до того момента, когда он пойдет ее провожать. Если, конечно, Кир из придури не увяжется с ними. Тогда совсем тяжко и никому ничего не объяснишь.
Влип, Корнилов.
Электрочайник у них был повидавший виды, еще с материнской квартиры, с перемотанным изолентой шнуром и потрескавшейся крышкой. Давно надо было купить новый, но деньги всегда находили более полезное применение, а чайник раз за разом ждал Диминых умелых рук, чтобы воскреснуть еще на несколько дней своей слишком длинной жизни.
Ленка Черемных к подобной технике явно не привыкла.
Чтобы загнать несвоевременные терзания по поводу своей несостоятельности поглубже, Дима взял подставку для чайника в руки и, просматривая вечно отходящий провод, спросил:
— Не приходили еще дамы с блокнотиком?
Однако ответ получил снова не от Лены.
— Приходили! — крикнул острослухий Кирюха и следом появился в дверях кухни. — Собирались как следует поглумиться, но Елена Владимировна их быстро выпроводила. Видел бы ты их физиономии!.. — тут он скользнул взглядом по столу и посмотрел на отца. Чему-то снова заулыбался. — Я только за ножом, пап, торт надо разрезать — и больше не буду вам мешать.
— Что значит «мешать»? — немного ошалев от обилия информации, уточнил Дима. — И что значит «выпроводила»?
— То и значит! — очевидно, на его взгляд понятно объяснил Кир и, вооружившись чистым ножом, почти что торжественно зашагал прочь из кухни. Однако в дверях остановился и обернулся. — Да ладно, пап, знаю я все про вас, — сообщил он, окончательно уев отца. — Так что можете целоваться, сколько хотите. И нет — Елена Владимировна ничего мне не говорила! — уже из коридора крикнул вдобавок он. — Я сам такой умный! Я просто суперумный! — довольно пропел он и захлопнул за собой дверь комнаты, оставив Диму и его Ленку почти что наедине.
Лена улыбнулась и забрала у совершенно растерявшегося Димы подставку под чайник.
— Я склонна поддержать предложение твоего сына, — заявила она и закинула ему руки на шею. Чуть лукаво улыбнулась. — Я соскучилась, Дим…
Кажется, ничего приятнее он сегодня не рассчитывал услышать.
Он завладел ее губами, выкинув на время из головы все вопросы вместе со своим удивлением и замешательством. Что, на самом деле, могло быть лучше, чем вернуться домой и целовать любимую женщину, зная, что где-то за стеной хозяйничает довольный сын, а стол ломится от еды? Дима и подумать не мог, что однажды именно эти незамысловатые вещи станут самыми важными и самыми необходимыми.
Если бы он еще мог все это сохранить.
И надо было, конечно, спросить у Ленки про дам из органов опеки и Кирюхину догадливость, но вместо этого Дима, совершенно увязший в ее жаркой сладости, брякнул:
— Я купил черемуховый торт.
Нет, однажды Ленка все-таки сочтет его идиотом.