Лена вскинула брови, отказываясь понимать отца.
— Пусть не собственные, пусть он просто использовал чей-то предыдущий опыт — какое это имеет значение? Если предприятие стало работать лучше? Не украл же он готовый бизнес-план…
— Именно что украл! У Николая! — оборвал ее отец и глянул так, словно ждал, что от этого откровения Лена содрогнется, вскинет руки к небу, а потом разрыдается от ужаса и отвращения к подлому вору. Ни одного из этих желаний Лена не испытала даже отдаленно. — Я не хотел говорить, Леночка, — между тем принялся то ли оправдываться, то ли утешать ее отец, — не хотел расстраивать тебя, но раз уж не получилось иначе отвадить тебя от этого человека…
— Ты решил его оклеветать? — резко продолжила Лена, но тут же мотнула головой и сжала так и не убранную отцовскую руку. — Нет, не ты — Милосердов! — поправилась она и жалостливо посмотрела на уязвленного отца. — Не выдержал честной конкуренции — и решил избавиться от соперника с твоей помощью. Так что там Дима у него украл? Подлый, подлый негодяй, задумавший спасти твой сервис столь отвратительным способом.
— Не спасти сервис, а произвести на тебя впечатление, Лена! — не выдержал ее насмешек отец и отнял руку. Взял в нее вилку, словно тоже приготовился к бою. — Ты же у нас девочка привередливая, абы кого к себе не подпустишь. А высокие должности за стойкой охранника не зарабатываются, нужны другие пути…
Лена вдруг почувствовала себя уставшей: кажется, столько ереси за один раз она не слышала со второго курса и уроков социологии. Складывалось впечатление, что отец неожиданно впал в маразм, хотя еще пару дней назад был абсолютно адекватным человеком. Видимо, сказывалось слишком частое общение с Милосердовым. Тот мог запудрить мозги кому угодно.
— Николай скидывал мне черновики своего бизнес-плана, — словно в подтверждение продолжал отец, — там прописаны отличные вещи: я бы сам лучше не придумал. А чистовик, говорит, пропал пару месяцев назад. Он его искал-искал, все думал, просто засунул когда-то. И уже после того, как твой Дмитрий стал его же мысли — одну за другой — воплощать…
— Так, может, он и записал Димкины идеи и выдал их за свои? — раздраженно поинтересовалась Лена и ухватилась за пришедшую в голову здравую мысль. — Пап, а давай позвоним поставщикам! Поговорим с ними, выясним, как им работалось с Николаем Борисовичем и как работается теперь, когда за дело взялся Дима. И с ребятами побеседуем из сервиса: ты же их еще нанимал, тебе они врать не станут. Можешь еще отзывы от клиентов за последний месяц почитать, если остального тебе недостаточно будет. А потом спросить себя: если Милосердов такой замечательный управляющий с идеальным бизнес-планом, почему он целый год его в жизнь не претворял? Чего ждал? И почему только теперь о нем вспомнил?
Отец подпер голову рукой и посмотрел на Лену долгим изучающим взглядом. Но и она не отводила глаз, словно в поединке за свою правоту и Димкино право на признание, и вскоре с удивлением заметила, как у отца посветлело лицо. Он еще усмехнулся, а потом покачал головой.
— Совсем не сомневаешься в Дмитрии?
Лена резко выдохнула, все еще не веря в свою победу.
— Абсолютно! — отрезала она. — Я видела, как он работает! И знаю, как он любит сына! Он хороший человек, пап, что бы тебе ни наговорил о нем Милосердов! И какие бы лже-доказательства не привел! — добавила она, рассчитывая тем самым поставить хотя бы промежуточную точку. Однако у отца были другие планы.
— Пожалуй, еще немного — и я пожалею о том, что предложил ему денег, чтобы он подписал заявление на увольнение по собственному желанию, — чуть виновато проговорил он, а Лена аж подскочила.
— Что ты сделал? — так громко воскликнула она, что проходящая мимо официантка вздрогнула и едва не выронила поднос. Но Лена не обратила на нее внимания. Безумно хотелось верить, что ей либо послышалось, либо отец просто пошутил, но, судя по его смущенному виду, правдой не было ни то ни другое. Он глубоко вздохнул и рукой указал обратно на стул.
— Сядь, Леночка, не стоит привлекать к себе лишнего внимания, — мягко попросил он, но Лене стало плевать на все его слова. Боже, боже, пока она сидит здесь и точит лясы, пытаясь что-то доказать отцу, он уже сделал все ее доказательства бессмысленными, приняв решение и оскорбив Димку так, что он никогда этого не простит! Для него не существовало большего унижения, чем быть заподозренным в корысти, когда он действовал от чистого сердца и ничего не просил взамен! Помогал Лене вытащить из болота отцовский сервис, а вместо благодарности получил оплеуху от них обоих! Лена ведь тоже виновата! Знала, как отец настроен по отношению к Димке, видела, что он даже руки ему не подал, когда появился в своем кабинете, — и вместо того, чтобы сразу расставить приоритеты и встать на Димину сторону, позволила отцу увести себя в это долбанное кафе — и от Димки, который сейчас вполне мог собирать вещи, чтобы только не встречаться снова с людьми, которые плюнули ему в душу! Или вообще уйти, не задерживаясь: о заявлении папенька позаботился. И Лена больше никогда…