PRосто быть богом: ВВП

Во–первых, Наталья приезжала на допотопном мотоцикле «Урал» с коляской. Таком древнем, что бухтел и бренчал похлеще самого Пахомыча. А вонял этот мотоцикл бензином так, будто он комбайн. Или — космический корабль с неисправным бензобаком. Кому охота, чтобы этакое чудище за спиной весь день стояло и дурманяще пованивало?

Во–вторых, Наталье в принципе было всё равно где торговать, а рядом с нею торговать было очень даже выгодно. Ведь у неё, как выражалась учёная Надежда, закончившая мало того, что техникум торговли, так ещё и курсы повышения квалификации, у Натальи всегда «исключительно эксклюзивный товар». То есть — продает тётка Наталья то, чего у других нету. Поэтому тётке Наталье всё равно где стоять, а Пахомыч рядышком, гляди и свою какую–никакую хреновину продаст. Успех, известное дело, штука заразная.

В общем, получилась Наталья крайней, это если по ходу движения смотреть. Ну, а если кто с другой стороны едет — так опять же крайней, но уже со знаком плюс.

Тётка Наталья уже раскладывала свой товар. Влажные пучки щавеля, ровненькую розовую редисочку — у неё редиска почему–то появлялась первой и пропадала последней, ранние салатно–жёлтые яблоки, размером чуть поболе редиски. Яблок нового урожая не было ещё ни у кого, во всяком случае, на этой отдельно взятой торговой точке. И, наконец, в коробке из–под обуви Наталья выставила особый, тот самый «эксклюзивный» товар — пакетики с засушенными сборами трав. На каждом пакетике печатными буквами были проставлены диагнозы или обозначены части человеческого организма: «ангина», «мигрень», «бронхит», «алкоголизм», «гематома», «печень», «легкие», «сердце», ну и всё в таком роде. За этими пакетиками к тётке Наталье специально приезжали в случае нужды со всего города.

Рядом с Натальей пофыркивал и вздыхал, будто огромный пёс, уставший после жаркой дороги мотоцикл. Они как–то очень подходили друг другу — этот старый серьёзный мотоцикл и тётка Наталья, крупная, высокая, с резкими чертами потемневшего от солнца лица, на котором, если зрение хорошее или если надеть очки, можно было разглядеть светлую сеточку мелких, уютных морщинок.

— На, Пахомыч, закуси, — Наталья протянула деду яблоко и поправила сбившийся белый платочек в выцветших незабудках.

Здесь все женщины были в платках и косынках, кроме Надежды, которая после окончания курсов стала носить городскую панамку, похожую на тряпичный колонизаторский шлем. Пахомыч же носил клетчатую кепку, а иногда появлявшийся на рынке Вован, муж Надежды, щеголял в белой сетчатой шляпе.

Яблоки тётка Наталья расфасовала в целлофановые пакеты, примерно по килограмму каждый. Получилось четыре пакета. Остатки яблок она сложила в лукошко и перевязала сверху чистой марлей.

— Это от мух, — объяснила она Пахомычу, хотя тот и не спрашивал.

Лукошко с яблоками Наталья поставила чуть сбоку — между собой и мотоциклом. Там уже стояло такое же, затянутое марлей, за которой угадывалась какая–то тайная жизнь.

— А там у тебя что, пчёлы? — догадался Пахомыч. — Погулять их вывезла, старая?

— Какая ж я старая? — удивилась Наталья и снова поправила сползающий на лоб платок. — А это я сегодня в район еду, обещала своим семью привезти, так чтоб до дому не возвращаться, сразу взяла. А пока пусть подышат…

— Свежим бензинчиком, — хохотнул Пахомыч и отвернулся от Натальи, приняв охотничью стойку — к их рыночку приближался новый объект, малиновый «лендкрузер».

— Георгий Петрович, Георгий Петрович приехал! — обрадовано загудел рынок.

«Лендкрузер» остановился аккурат возле Пахомыча. И тот, гордо поглядывая на коллег, самолично уже жал руку вышедшему из машины Жарскому.

— Ну что, Петрович, идёшь на выборы? — проявил политическую зрелость дед и заявил уверенно. — Мы тут все за тебя. Только вот ты б нам здесь навес сделал, а то что, если дождь? Вишь, вон туча, — дед указал на небо.

Впрочем, небо отсюда видно было отрывочно, маленькими островками меж высоких крон деревьев. Там и вправду на нескольких островах было заметно какое–то затемнение.

— Сегодня дождя не обещали, Николай Ильич, — успокоил польщенного — Сам помнит его по имени и правильному отчеству! — Пахомыча мэр. — Это там шар запустили несанкционированный. А навес мы вам поставим. Или лучше… Ряды торговые — пойдёт?

Мэр задорно оглядел согласно гудящих подопечных. Когда Жарский стал мэром, он первым делом разрешил уличную торговлю с собственных огородов, с которой ему приходилось бороться на прежней милицейской работе. Впрочем, надо признать, что он не позволял своим опричникам слишком уж лютовать с таким вот частным, в ту пору недозволенным, бизнесом.

— Вот и ладненько, — обаятельно улыбнулся он. — Договорились. А сейчас мне как раз к Старому мосту. Взгляну, не развалился ли он вконец? Всё же выборы скоро! — он подмигнул деду.

— Давно пора, Георгий Петрович! Там уж даже пёхом переходить страшно. Ты уж, голубчик, займись, — тётка Наталья подхватила лукошко с яблоками и протянула Жарскому. — Возьми яблочков на дорогу. Ранние, сладкие! И жене отвези!