PRосто быть богом: ВВП

Не прошло и получаса, как Сухов понял, что он настолько пьян, расслаблен и чист, что женщины ему на фиг не нужны. Разве что как фон, приложение к попсовой музыке. Почему–то ему вдруг привиделось, что если он совершит хотя бы с одной носительницей «ж» то, зачем вызывал, дохлая мышь оживёт и вновь станет грызть его усталые мозги. Больше всего ему теперь хотелось отправить цветы обратно на грядку…

А девочки развеселились не на шутку.

Снежана попыталась стянуть с Сухова простыню, он погрозил ей пальцем. Анжелика икала от избытка шампанского, но всё же трогала ладошками волосатые суховские колени, пытаясь доказать профессиональную состоятельность.

Трудяга Жасмина, изредка пригубливая из высокого бокала, самозабвенно исполняла массаж ступней.

— Всё равно ты будешь мой, — шептала Снежана.

— И мой, — вторила Анжелика.

Жасмина оторвалась от дела и многозначительно заправила за уши длинные глянцевые волосы. Становилось совсем жарко.

— Так, девчонки, быстро собираемся и — по домам, — Сухов скинул на руки Снежане простыню и, одним прыжком выскочив из парной, нырнул в прохладный бассейн.

— Мы вам не понравились? — робко спросила Анжелика, когда он вылез из воды.

— Ну что ты, милая крошка, — нетрезво засмеялся Сухов. — Просто дяде пора бай–бай. У дяди завтра тяжёлый день. Дядя оч–чень серьёзный…

Не без труда отыскав штаны, Сухов достал бумажник и, как к старшей, обратился к Жасмине:

— Так, это за всех троих за полную ночь. Плюс — маленькая премия, ещё — на такси… — он на мгновение задумался и решительно добавил несколько крупных купюр. — Одна остаётся…

Снежана мгновенно закусила губу и вытянула шею. Ещё бы не тянуть! Такой щедрый, блин, папик…

— Нет–нет, не со мной. И не ты, а Жасмина. Поднимешься в тридцать четвёртый. Только учти, клиент с прибабахом.

— Извращенец? — сдвинула брови Жасмина.

— Ну, что ты, как можно? — обиделся Сухов. — Мой приятель. Просто учти, он будет сопротивляться. Любит, когда его берут силой… — Сухов прокашлялся, чтобы не засмеяться. — Его зовут Юра. Ну, удачи!

…Степанов уже спал, когда в дверь требовательно застучали.

— Иду, иду! — бормотал он, пытаясь нашарить подло ускользающие тапки.

Взлохмаченный, с помятым лицом он открыл дверь номера и обомлел. Перед ним стояла восточная женщина в откровенном наряде. Острые смуглые груди решительно торчали из декольте, прямо не груди, а готовые к бою орудия.

— Юра? — хрипловатым контральто спросила она и, не дожидаясь ответа, обняла за талию следователя Генеральной, на минуточку, прокуратуры.

Он попытался вырваться, но дамочка оказалась не из слабых. Она прошептала прямо в ухо, благоухая полусладким шампанским:

— Не волнуйся, маленький. За всё заплачено, — и, приподняв Степанова за пояс, практически внесла его в номер.

***

Это точно город особой судьбы, решил Степанов. После того, как ночью его едва не изнасиловала местная нимфоманка, прикинувшаяся проституткой, он решил больше ничему здесь не удивляться. И отправился с утра на открытие загадочного метрополитена.

На фоне прочих городских причуд мероприятие, на первый взгляд, выглядело вполне рутинным и неопасным развлечением.

Бирюковский посёлок оказался зелёным и довольно симпатичным городским предместьем. Аккуратные домики выстроились вдоль главной улицы с магазином, Домом быта и двухэтажной школой.

Как и обещал Глазьев, Степанов легко сориентировался — народ шёл по этой самой улице в одну сторону и группировался неподалёку от Дома быта, на небольшом пустыре. Посреди пустыря возвышалась одинокая бетонная будка размером со средний гараж. Правда, вместо ворот в этом «гараже» была арочной формы дверь. Над нею полукругом шла надпись, сделанная вполне по–взрослому:

Из начальства и кандидатов присутствовала лишь Ольга Ильинична Жарская. Она заметила в толпе Степанова и кивнула ему с улыбкой на устах — как ни в чём не бывало. Степанов обрадовался, что Ольга на него особого зла не держит. По крайней мере — внешне.

Фёдор Кузьмич Мысливчик в форменном синем комбинезоне и синей бейсболке дожидался, пока люди подойдут поближе. Рядом с ним в белом платье с розовыми цветами стояла официантка Забаева. По праздничному её виду и значительному выражению лица можно было сразу понять, что она здесь вовсе не случайный зритель–зевака.

Мысливчик откашлялся и начал речь:

— Торжественный наступил день. Строили метрополитен мы. Оказана помощь и поддержка жителями была. Города постаралась администрация тоже. Открытия честь очереди первой Жарской Ольге Ильиничне предоставляем мы, — и скромно отошел в сторону, уступив главное место Ольге.

Ольга Ильинична обвела взглядом собравшихся: