Просто дыши. Спокойствие. Гармония. Здоровье. Успех

«Дыхание – это мост, соединяющий жизнь и сознание, объединяющий тело и мысль».

– ТХИТЬ НЯТ ХАНЬ

В июне 1970 года я оказался в военном лагере, где нас все время заставляли бегать. Я быстро научился дышать в ритм шагов, чтобы идти в ногу с остальными и даже опережать их. Еще мы много молчали и стояли неподвижно (часто в тот момент, когда нас оскорбляли). В таких ситуациях задержка дыхания является нормой, и, если бы я знал тогда то, что знаю сейчас, то вместо этого дышал бы спокойно и осознанно. Это позволило бы мне следовать инструкциям, не чувствуя усталости или страха.

Мы все время кричали. «Да, сэр!» – «Нет, сэр!» – «Я вас не слышу!» – «Да, Сэр!» – «Я все еще вас не слышу!» – «ДА, СЭР!». Один раз я кричал так громко, что повредил голосовые связки и потерял голос. Это было странное состояние: я мог только кричать или говорить шепотом. Не было ничего промежуточного, и это прекрасно работало в среде военных, поскольку они хотели, чтобы мы либо кричали, либо молчали. Так что никто даже не заметил мою проблему, а последнее, что я хотел делать – это просить об отправке в больницу. Смиритесь. «Улыбайтесь и терпите». Таково было негласное правило!

После военного лагеря меня отправили на службу в Училище при Военно-морском госпитале, и в первый же день я попал в специализированную программу ускоренного обучения. Четверо из нас были выбраны для этой цели (скорее всего – из-за нашего университетского образования, либо медицинской подготовки). Вместе мы прошли 36-недельный курс обучения менее чем за три недели. Затем – еще три недели приобретения практических навыков: медосмотры, перевязки, наложение шины, забор крови, инъекции, а потом мы и вовсе начали совать друг другу в горло, нос, уши и даже в задницы разные инструменты. Мы делали это для того, чтобы быть подготовленными и впоследствии чувствовать себя уверенно, выполняя те же манипуляции на поле боя или в больнице.

В конце обучения мне предложили нечто особенное под названием «Нажмите кнопку Е-4.» В обмен на продление срока службы с четырех до шести лет я мог сразу же стать старшиной III класса, что означало специальность и зарплату, которую хороший моряк, как правило, мог получить как минимум после двух лет работы. Я же служил в Военно-морских силах всего четыре месяца.

Теперь я официально считался независимым дежурным санитаром. Работа в медицинском пункте, расположенном через реку от Военно-морской Академии в Аннаполисе, штат Мэриленд, стала моим первым назначением. Меня поставили во главе целого отделения рентгенологии. В первый же день я провел опись имущества, детальный осмотр отделения и выявил очень серьезную проблему: помещение не соответствовало элементарным нормам радиационной безопасности. Во всем здании не было ни одного свинцового экрана.

Вследствие отсутствия рентгеновской работы и наличия девяти санитаров в медицинском пункте (даже в наиболее загруженный день для работы хватило бы всего четверых) мне быстро стало скучно, и я начал проводить время с экипажем корабля ВМС США «Элвин», первого пилотируемого подводного аппарата в нашем флоте. Я начал сотрудничать с местными гражданскими властями, готовя сотрудников служб быстрого реагирования, а также возглавляя службу спасения и медицинскую инспекцию. Я принимал каждый поступающий вызов скорой помощи, а в течение следующих восемнадцати месяцев обучил практически каждого пожарного и полицейского в штатах Мэриленд и Делавэр курсу первой доврачебной помощи.

Когда мое двухлетнее назначение на военно-морской станции подошло к концу, я получил звание старшины II класса. Теперь я добрался до уровня Е-5 (рядовой и сержантский состав) и получил назначение на авианосец «Джон Кеннеди». Я оказался, можно сказать, в плавучем городе, где жило более пяти тысяч человек экипажа. Мне меньше всего хотелось там находиться, не говоря уж о том, чтобы там работать. Меня слишком устраивала моя независимость, и вхождение в состав «регулярных военно-морских сил» воспринималось как тюремное заключение.

Я связался с Вашингтоном и попросил направить меня в любое другое место с любыми другими обязанностями. «Любыми?» – спросили меня по телефону.

«Да, сэр. Любыми», – ответил я. Вот так я и попал на Специальные Операции в школу Глубоководного Дайвинга. Назначение сопровождалось хорошей прибавкой к зарплате (это называлось «плата за опасную работу»).

Сочетание медицинских навыков, участия в глубоководных погружениях и аварийно-спасательной подготовки превратило меня в члена уникального элитного отряда в одном из самых старых и важных подразделений Военно-морских сил – я стал медицинским специалистом по глубоководному дайвингу. Обучился подводной сварке, судоподъему, подрывному делу, получил возможность делать то, что очень немногие люди когда-либо сумели попробовать.

В процессе разговора по телефону с тем парнем у меня создалось впечатление, что я действительно не знаю, во что ввязываюсь. Он сказал: «Хочешь совет?»

Я ответил: «Конечно!»