Просто командировка

Да уж. Для СВД с ночником - кустик не преграда. Теплое тело светло-зеленым фосфорическим силуэтом за тонкими темно-зелеными прутиками маячит. Листочки чуть посветлей веточек: нагрелись за день, дышат, колышутся еле заметно. Подведи угольничек ровненько, нажми на спуск плавненько, и тяжелая пуля прошьет эту жидкую занавеску, вышибет незадачливого стрелка из-за призрачного укрытия, опрокинет навзничь тело с полуоторванной глупой черепушкой. На таком расстоянии снайпер даже может позволить себе изыск, почерк продемонстрировать: в глаз пулю влепить, или в переносицу. Некоторые точно в середину лба целят. А есть любители - в кончик носа - центр лица получается. Пару сантиметров туда, пару сюда - все одно затылок отлетит. У духов в уличных боях, пока необстрелянные солдатики в полный рост бегали, даже такая палаческая, издевательская мода появилась - в пах бить. При точном попадании мужское хозяйство уродуется или напрочь отлетает. Чуть выше попадешь - тазовые кости и позвонки нижние - вдрызг. Если выживет пацан всю жизнь в кресле-каталке проведет. Наши, правда, быстро это дело переняли. Где "чехи" куражатся - там и сами без яиц оставаться начинают. А уж если поймают бойцы снайпера такого... Ну, в общем, уголовно-процессуальный кодекс обычно не соблюдался.

- А точно пацан?

- Да мелкий совсем, фигура лет на четырнадцать. И повадка детская. В партизана играет.

- Нахер такие игрушки! Вали его! - Чебуратор и так-то с полоборота обычно заводится, а тут...

Вообще-то он, как командир взвода, старший сегодня на блоке. Ему и решение принимать. Но...

- Отставить!

- Есть отставить. - В голосе Слона облегчение.

- Хоть пугануть, Змей! - в голосе Чебуратора даже надежды нет. Характер командира он хорошо знает.

Невелика честь - пацана срубить. Понятно, что не без ведома старших он бегает. Скорее всего, все мужчины из его семьи с федералами воюют. А может быть, уже отвоевались. Вот и бегает юный герой-кровник, мужской долг в силу разумения своего чеченского исполняет. И никакой иронии нет в словах этих. Сумеет - убьет, не задумается. Он в этих понятиях с пеленок растет. И большинству пацанов чеченских во взрослом мужестве и гордости не откажешь. Попадет такой в руки федералов: тело от животного страха трясется, иной и штаны замочит. А марку из последних сил держать пытается. Взрослые порой хлипче себя ведут. А уж ему, зверенышу, в руки попасть - хуже нет. Он, может быть, потом и проблюется где-нибудь в одиночку, но чтобы перед старшими свою лихость показать, измываться будет, как палач профессиональный. А что тут удивительного? Он ведь в разум входил уже при Дудаеве. Под треск пропаганды удуговской. Он уже твердо знает, что все русские - вонючие собаки и трусливые оккупанты, исконные враги чеченского народа. Скорей всего, сначала на русских сверстниках, под одобрительными взглядами старших родичей, свое превосходство утверждал. На женщинах и стариках беззащитных. А потом ноябрь девяносто четвертого- январь девяносто пятого. Соседи его, друзья и родственники русских солдат, тупостью начальственной в грозненских улицах зажатых, как мишени в тире, расстреливали. Русские танки бенгальскими огнями полыхали. Непобедимые воины с блестящими глазами героическими рассказами опьяняли, голову юную кружили. Правда, навалилась потом осерчавшей медведицей Россия громадная. Захрустел Грозный, полилась потоками и чеченская кровь. В мясорубке этой все чаще матери чеченские волчицами ранеными выли. А в развалинах домов не только воины убитые, но и женщины, старики, дети грудами лежали. И вползали в юное сердце ледяной змеей страх, и горячим огнем - ненависть.

Можно, конечно, и убить его. Может быть, и нужно даже. Вряд ли что-то изменит еще одна смерть. Если остались мужчины-родственники, конечно-же все здесь в ближайшую ночь с автоматами будут. Побьемся, постреляемся. Отличиться можно, "следы крови и волочения" прибывшему начальству показать. А если повезет - и пару трупов, что не успеют духи до утра вынести. Не исключено, правда, что и другое тело будет на блоке лежать - в омоновской форме. А потом уже братишки-омоновцы за своего мстить будут. Без всяких команд любого "чеха" зазевавшегося на мушку ловить. И будет тут у нас на блоке своя чеченская война, местного значения.

- Ну его в задницу. Пусть носится, патроны тратит. Не высовывайтесь зря. Может из-под него снайперы пасут.

Пауза в эфире. Затем с ухмылочкой уже:

- Есть - его в задницу. Как поймаем, исполним.