Просто командировка

Вот за это и любит народ Чебуратора. У него равнодушной рожи вообще не бывает. Никогда. Либо ярость боевая, либо восторг поросячий, либо улыбка хулиганская. Раньше у него, вообще-то, другой позывной был. Но недавно, на свою беду, рассказал он братишкам анекдот про Чебурашку, который Терминатором решил стать, а стал Чебуратором. А у самого рассказчика уши как у его любимого мультгероя. Ну и все. В тот же вечер новый позывной, командиром не утвержденный, в эфире явочным порядком обнаружился. А еще через пару дней у комвзвода день рождения был. Где его бойцы рыскали, как они это в раздолбленном городе сумели сделать - навсегда загадкой останется. Но вручили командиру своему, под восторженный рев всего отряда, здоровенного пушистого Чебурашку в омоновском берете. Теперь это чудо ушастое талисманом взвода стало. На кровати командирской сидит, хозяина и его товарищей веселых терпеливо с заданий дожидается.

И пусть дождется. А занозы-царапины - этим Чебуратора не проймешь. Хоть и трепло, хоть и хохмач, но отчаянного мужества человек, и товарищ надежней не бывает.

* * *

Утром на "дудаевской" улице, возле нарядных, вызывающе поблескивающих новенькими стеклами домов остановились бронетранспортеры. С брони ссыпались два десятка бойцов. Пулеметчики и снайперы, прогрохотав ботинками, рассыпались в разные стороны и исчезли. Только приглядевшись, можно было увидеть как поблескивает оптика с крыши какого-нибудь сарая. БТРы с парой автоматчиков прикрытия на каждом, разъехавшись, перекрыли уличные концы от появления нежелательных гостей. Еще несколько бойцов встали у ворот ближайших домов. А основная группа направилась в особняк.

- Туда нельзя!

- Вас не приглашали!

Голоса двух охранников, один - лет тридцати, другой постарше - под сорок, прозвучали синхронно. Стоят, скалят зубы в издевательских усмешках. Видимо, узнали кое-кого из вчерашних развернутых с порога посетителей. Мишаня, тот самый, что кокетничал давеча в столовой в розовом передничке, без лишних разговоров, по медвежьи огреб одного наглеца могучей лапой по макушке. Тот растерянно сел на порог, но тут же, получив пинок, откатился в сторону. Второго, также молча, втолкнули в дверь и прикрывшись вмиг заткнувшимся охранником, группа вошла в дом.

Никаких женщин, ни больных, ни здоровых в доме не было. Впрочем, не было больше и мужчин. Не было оружия и даже малейших намеков на возможность его пребывания в доме. Зато была умопомрачительная роскошь выстроенного рабами, набитого награбленным добром и не тронутого войной разбойничьего гнезда. Роскошь безвкусная и кричащая. Какая-то надерганная из разнородных дорогих, но не ужившихся еще друг с другом предметов.

- Вот они про наше мародерство орут, - глядя на всю эту пестроту, сказал Мамочка, - а сами сюда полгорода стянули. Как в хате у барыги. Раскулачить бы!

- Иди-ка на улицу, продармеец, - осадил его Змей, и скажи - пусть приведут второго.

В общем, так, - обратился он к скисшим и угрюмым сторожам. поставленным к завешенной коврами стенке, - сколько отсюда до комендатуры, знаете? Ну?

- Две улицы, - ответил тот, что с виду был чуть постарше.

- Правильно. Напрямую - триста метров. А сколько дальность выстрела у "Шмеля", знаете?

- Не знаю никакого шмеля.

- А я знаю: такой, как толстый пчела, - сумничал младший.

-Ты или по делу говори, или молчи. А то полетишь, как худой пчела, пообещал ему Мишаня.

- Все, молчу, - быстро проговорил остряк, на всякий случай отдвигаясь от бойца.

- Выйдите-ка все, кроме этого, - Змей показал на старшего.

Оставшись с глазу на глаз, он твердо встретил тяжелый взгляд своего визави и спокойно спросил:

- С тобой можно серьезно разговаривать?

- Можно.

- Так вот: все что скажу, передай своим хозяевам. Вчера прямо рядом с комендатурой обстреляли наш "Урал". Это ваши, местные. Чужой по дворам бы лазить не стал и так быстро спрятаться бы не сумел. Сегодня ночью вокруг блок-поста тоже ваш пацан бегал, из "Борза" стрелял. Мой снайпер его двадцать минут в оптике держал. Не стал пацана убивать. Он в партизана играет, а того не понимает, для чего его, дурачка, используют. Скальпы ваши мне не нужны. Земля ваша тоже. Я сюда пришел, чтобы вы перестали убивать. Русских, нерусских, своих же чеченцев. И я вам, пока нахожусь здесь с моими ребятами, убивать не позволю. Если по нашей комендатуре, или по нашему блок-посту снова будут стрелять, прикажу отвечать. Огнем на огонь. Этот дом сгорит первым. А если хоть один из моих людей будет ранен или убит, всю улицу развалю. Всю. Ты меня понял?

- Хорошо, я передам. Очень серьезным людям передам. А ты не боишься?

- Чего?...Что молчишь? Спрашиваешь, так спрашивай ясно.

- Умереть, например.

- Этого вам бояться надо, - Змей улыбнулся, - ты моих ребят видел? Я их пока на коротком поводке держу. И не дай Бог, чтобы они с этого поводка сорвались. Но если хоть один из них кровь братишки увидит, я их не остановлю. И останавливать не стану.

С улицы донесся визг тормозов и чей-то возмущенный голос.