Просто секс и ничего личного

— Скотина! — не остаюсь я в долгу. — Ты мне в верности клялся! А я верила! Тебе! Кобелю! Проклятому! Я верила тебе, сволочь! Я тебе верила… Верила…

И меня вдруг замыкает на этом бесконечном «Верила» Оно вырывается уже против воли, с рыданиями и судорожными всхлипами, а я всё не могу остановиться. Сергей бросается ко мне, пытается обнять:

— Лисёнок, ну успокойся! Ну пожалуйста, просто послушай меня!

— Я верила тебе… Верила…

— Ну перестань, милая!

— Ша! — резко, словно удар боевой шашкой, вклинивается вдруг между нами Ирка. Хватает меня за плечи, тянет на себя. — Отстань от неё, олень!

— Ты ещё кто? — злится, не отпуская моих рук, муж. — Группа поддержки? Проваливай! Я хочу поговорить со своей женой наедине!

— Всё что ты мог, ты уже сделал в прошлую пятницу, придурок! А теперь просто отвали! — И она так решительно его пихает, что он отлетает к стене. Ударяется плечом, трёт его, но вступать в драку с гневной амазонкой не рискует, лишь бормочет:

— Дурдом какой-то! — и ретируется из комнаты.

А я попадаю наконец в объятия подруги и реву в её солидный бюст:

— Я верила ему, Ир! Я так верила!..

И эта истерика много-много больше, чем изменивший муж. Это боль обманутой десятилетней девочки, самый любимый и лучший на свете папа которой в один прекрасный день оставил их с мамой ради другой женщины. Это горькие мамины, ставшие вдруг своими собственными слезы. Предательство близкого человека, ударившее под дых с новой силой! Очередной крах едва-едва воскресшей способности доверять. И парализующий страх верить кому бы то ни было впредь…

Наконец слёзы кончаются. Я выползаю из Иркиных рук, сморкаюсь в какой-то безнадёжно испорченный бренд… И понимаю вдруг, что вместе с застарелой болью, из меня, кажется, выплакались и последние крохи «хорошей девочки» А иначе — почему так хочется жертвенной крови?

— Где он? — голос звучит спокойно, даже бесцветно. — Ушёл?

— Понятия не имею! По мне так пусть хоть сдохнет! А ты… — Ирка встревоженно наблюдает, как я поднимаюсь и, выудив из кучи невесомый словно дымка лавандовый сарафан на тонких лямках и с глубоким легкомысленным декольте, переодеваюсь. — Погоди, надеюсь, ты не собираешься его прощать?

— Не знаю, как пойдёт.

Мужа обнаруживаю на кухне, он, сцепив руки на груди и хмуро играя желваками, смотрит в окно. Волнуется, гад? Или злится?

— Извини, — останавливаюсь я на пороге кухни. Виновато рассматриваю свои цветные ладони. Краска, что уже засохла и въелась, на удивление тонко гармонирует с цветом моего наряда. — Я, кажется, погорячилась.

— Ты… Ты такая красивая, Алиса! — выдыхает муж. — И это платье…

Я молчу. Мне тоже всегда нравился этот наряд. И я была в нём в тот вечер, когда Сергей делал мне предложение.

— Лисёнок, — осторожно шагает он ко мне. Я не отшатываюсь, и это придаёт ему смелости. Берёт меня за локоть, притягивает к себе. — Я так виноват перед тобой! Но клянусь, это всё ничего не значит. В моём сердце только ты одна!

— Помнишь, я рассказывала тебе про школьную подругу, которую встретила в этом городе? Это Иринка. Та самая, которая там, в комнате.

— Я так и понял. — Муж пытается прильнуть губами к моему виску, но я ненавязчиво уклоняюсь.

— Ей нужна помощь, Серёж. Срочно. У тебя же есть деньги? Сто с небольшим.

Он слегка отстраняется, пытаясь заглянуть мне в лицо.

— Так ты что, за этим пришла?

Мысленно подкатываю глаза. Нет, блин! Вымаливать прощения за то, что помешала тебе отжарить Аньку!

— Ну… Пока да.

— Пока — это значит, у меня есть надежда?

Я жму плечами. Аромат жасмина кружит голову. Странно. Никогда раньше не замечала, чтобы он был таким ярким. До тошноты.

— Надежда есть всегда. Но ты сделал мне очень больно, Серёж. И мне нужно время, чтобы прийти в себя.

— Я понимаю, Лисёнок! Просто позволь быть с тобой рядом? Мне ничего больше не надо, лишь бы ты вернулась!

— Угу. И поэтому ты сменил замки?

— Ну я же понимал, что ты захочешь забрать свои вещи в моё отсутствие и просто не мог этого допустить! Но готов дать новые ключи прямо сейчас! Просто пообещай, что больше не уйдёшь! Клянусь, что не коснусь тебя и пальцем, пока сама не захочешь! Просто будь здесь — в безопасности и нормальных условиях. Так будет лучше для тебя же в первую очередь!

— Надо же, как у тебя всё просто! Просто вернись, просто пообещай, просто трахал другую… — Вздыхаю. — А что насчёт помочь Ирине? Это очень срочно.

Он, расцепив объятия, отходит к окну.

— Ну не знаю я, Лис, не знаю… Сумма не маленькая, сама понимаешь, её для начала нужно изыскать. Да и вообще как-то это всё странно. Ты уверена, что эта твоя гром-баба тебя не использует? Обычное дело, знаешь, когда садятся на шею пользуясь уязвимостью жертвы. А ты сейчас уязвима! Тебе плохо, и кто угодно может втереться к тебе в доверие. Тем более подруга детства!

— Это не тот случай, поверь. Здесь действительно проблемы.

— Какие? Нет, правда, какие? Я не придираюсь, лишь хочу убедиться, что всё в порядке.

И я рассказываю ему и про пожар, и про кредитора, который требует вернуть долг до конца недели.