Да что там провинция. Если судить по вещанию телеканалов из столиц разного уровня, и они своими фасадами не очень облагораживали шествующих и проезжающих мимо граждан. Судя по всякого рода и формата СМИ, вещающих именно из центров, с культурой там было не очень. Или просто сейчас культура была именно такой.
Если всё это впитывать, совсем страшно жить станет.
А больше ничего впитывать и не предлагали.
Наталья Андреевна мужественно несла крест Мировой художественной культуры на своих плечах через массы нечувствительных к прекрасному учащихся. Ещё ей очень хотелось посмотреть в глаза авторам учебников.
Опера в одиннадцатом классе!
Миссионерам среди туземцев легче было найти понимание.
Тут и к гадалке ходить не нужно, чтобы узнать с чего начнётся урок.
- Наталья Андреевна, вот опера... это для кого?
- Явно, Доров, не для вас.
- А вот те... для кого, они из любви к жанру в театры ходят или для престижности?
- Подростковый нигилизм, в одиннадцатом классе уже пора перешагнуть. Пора войти во взрослую жизнь. Увидеть и услышать по-взрослому...
- Всё понятно. Если что-то не нравится, значит ещё не дорос, не развился и не сформировался.
- Именно так. Отрицать достижения великих композиторов и исполнителей прошлого, признанные во всём мире...
- Ну не во всём мире, - бурчал себе под нос оппортунист, - если посчитать суммарную площадь, где любят оперу и где о ней понятия не имеют, то вторые выиграют за явным преимуществом.
'Не бурчи! Собственное мнение следует оставлять при себе! Потому оно собственным и называется' - начертал Пашка при помощи проектора на спинке стула.
Наталья Андреевна, утомившись от бесплодных и бесконечных дебатов, включила запись чего-то великого.
Николс, сражённый воплем какого-то тенора из динамиков у доски, пал на своё место, рядом с другом.
Утренняя разминка перед борьбой с окружающим была завершена. И далее все мирно подрёмывали, релаксировали или занимались чем-то полезным по своему усмотрению.
После звонка Наталья Андреевна убыла в учительскую делиться накопленным возмущением, а Пашка принялся утешать нисколько не расстроенного друга.
-Ник, не парься. Я тоже про оперу только анекдот знаю: 'Ты', - говорит, - 'Что делаешь?'. Он отвечает: 'Оперу пишу' 'Тогда и про меня напиши' 'Напишу, опер сказал про всех писать'. Дилемма: Прикинуться понимающим ценителем или честно офонареть от непереводимых воплей? Как говорит бабушка: 'Фу-ты, ну-ты-лапти гнуты!'. Я, как ни странно, и к рок-операм отношусь весьма прохладно, если в целом. Отдельные моменты - да. А в целом...
- Значит, и ты ещё не дорос, хоть и длинный. Наверное, ты вырос мимо этой части прекрасного. И ты, и я безнадёжны.
- Все не так плохо, поскольку могло быть ещё хуже. Кстати, из историй об оптимисте и пессимисте: Пессимист говорит: 'Всё хуже быть не может!' А оптимист утешает: 'Ну что вы расстраиваетесь это не финал, будет ещё хуже'.
- Не. Воздержимся и более Наталью Андреевну расстраивать не будем. Учителей, вообще-то, меньше, чем нас. Посему, следует проявлять гуманизм хотя бы в отдельные промежутки времени.
И ничего странного. К финалу одиннадцатого класса можно уже и утомиться от бесконечных 'боевых' действий или немного повзрослеть.
Теперь Николс и Лера после школы перемещались по привычному маршруту вдвоём.
- Ну, вот. Паша начал снова рассказывать анекдоты... только грустные.
- Что у них с Олей?
- А я откуда знаю. Он ничего не рассказывает.
- А ты?
- А чего мне рассказывать? Пашка и так всё видит.
- Не притворяйся. Я про то, что...
- Я и сам себе не всё и не всегда рассказываю.
- Ты бываешь когда-нибудь серьёзным...
- ...и ответственным? Бываю. Как же я иначе брата в нашей комнате убирать заставлю? Там без серьёзности и строгости никак.
Неспешно плывущие облака тянулись вереницей к горизонту, которого за домами не было видно. Но он обязательно где-то вдалеке разделял стремящиеся слиться Небо и Землю. Кулончик на груди у Леры не забился, а просто нагрелся... отчего?
Можно читать книги о любви, можно слушать, что болтают девчонки, можно смотреть ужасно волнительные фильмы, но понять, что это значит именно для тебя удастся только тогда... когда она придёт именно к тебе, именно твоя.
Чёрный ворон, сидя почти на самой верхушке дальнего дерева, совсем не обращал внимания на почти влюблённую парочку. Ворон грустил. Его начали покидать перья, а это плохой признак. В его возрасте вырастить новые - большая проблема. Возможно, следовало сменить обстановку. Улететь куда-нибудь... Куда? Вообще-то, конечно, на планете места много, но вот свободных привлекательных мест...
В этот раз перед стартом ворон взмахнул крыльями значительно более плавно. Ему уже было жаль разбрасываться перьями.
Этим двоим, гуляющим по аллее, этого не понять. А где третий?
Пашка был уже дома и даже пообедал, когда сработал датчик движения, по-прежнему настроенный на то самое окно. Только в этот раз жалюзи уже не было, а плотные шторы задёрнуты без просвета. Солнечный свет им явно мешал.
'Значит, жизнь там ещё 'теплится' и база не заброшена'.