Просто вместе

Та была глупа, как пробка, имела на сантим власти и безбожно ею злоупотребляла (Touclean все-таки не Пентагон!), потела, брызгала слюной и все время ковыряла в зубах колпачком ручки. Но самой отвратительной была ее привычка отпускать расистские шуточки: она на каждом этаже зажимала Камиллу в углу и говорила какую-нибудь гадость — все остальные девушки в их команде были цветными.

Камилла долго сдерживалась, чтобы не заехать начальнице половой тряпкой по роже, но терпение у нее в конце концов кончилось, и она велела ей заткнуться и не утомлять окружающих.

— Нет, да вы только послушайте… Как она со мной разговаривает! Ты вообще что здесь делаешь? Что делаешь тут с нами? Шпионишь? Я вот вчера подумала: может, тебя хозяева прислали вынюхивать и стучать… Знаю я, где ты живешь, и все такое прочее… Ты не из наших, так ведь? От тебя воняет богатством, воняет деньгами. Убирайся, надзирательница!

Остальные не вмешивались. Камилла пошла прочь, толкая перед собой тележку.

Она обернулась.

— На то, что говорит эта, мне плевать — я ее презираю… А вот вы… Дуры несчастные, я ведь ради вас разоряюсь, чтобы она перестала вас унижать… И благодарности не жду — засуньте ее сами знаете куда! Но сортиры помыть могли бы и помочь: если кто не заметил, я у вас главный и единственный чистильщик унитазов…

Мамаду издала странный звук и сплюнула к ногам Жози шлепнулся чудовищный сгусток слюны и мокроты. Потом она подхватила ведро, раскачала его и шлепнула Камиллу по заднице.

— Откуда это у девки с такой маленькой попкой взялся такой большой рот? Удивляюсь я на тебя…

Выпустив пар, все наконец разошлись. На Самию Камилле было плевать. А вот с Кариной дело обстояло сложнее… Ей нравилась девушка, ненавидящая свое настоящее имя Рашида, и лизавшая задницу фашизоидной сучке. Эта малышка далеко пойдет…

С этого дня расклад изменился. Дебильная работа и тошнотворная атмосфера — это уж слишком…

Разойдясь с коллегами, Камилла, как это ни странно, обрела друга… Мамаду теперь поджидала ее у метро и работала с ней в паре. Впрочем, работала за двоих Камилла, а негритянка при сем присутствовала. Нет, она не отлынивала, боже упаси, но проку от нее не было никакого. Она была такой огромной и толстой, что тратила четверть часа на работу, которую Камилла легко делала за две минуты. Многострадальные кости Мамаду с трудом носили ее чудовищные ляжки, гигантские груди и гипертрофированное сердце. Скелет артачился, и в этом не было ничего удивительного.

— Ты должна похудеть, Мамаду…

— Что да, то да… А ты-то сама когда придешь к нам на цыпленка? — всякий раз отбрехивалась та.

Камилла предложила ей сделку: я буду работать, а ты в это время со мной разговаривать.

Она не думала, что тем самым выпустит джина из бутылки… Детство в Сенегале, море, пыль, маленькие козочки, птицы, нищета, девять братьев и сестер, старый белый отец, который вынимал свой стеклянный глаз, чтобы повеселить их, приезд во Францию в 72-м вместе с братом Леопольдом, помойки, неудачный брак, муж, впрочем, вполне милый, дети, невестка, которая весь день торчит в «Тати», пока она корячится на работе, сосед, который снова наложил кучу, на этот раз — на лестнице, веселье, неприятности, ее кузина Жермена — она повесилась в прошлом году, и две ее чудные дочки-близняшки остались сиротками, голландский батик, кулинарные рецепты и миллион других историй, которые Камилла готова была слушать до бесконечности. Ей больше не нужно было читать «Courrier International», «Senghor» или местный выпуск «Parisien», достаточно было поусерднее драить пол и слушать во все уши. А если мимо проходила Жози — бывало это нечасто, — Мамаду делала вид, что орудует тряпкой, а когда потное облако плыло дальше, распрямлялась.

Одно признание следовало за другим, и Камилла решилась задать более откровенные вопросы. Коллега рассказывала ей ужасные вещи — во всяком случае, они казались таковыми Камилле — с обезоруживающей беспечностью.

— Но как же ты управляешься? Как держишься? С этим адским распорядком дня…

— Та-та-та… Не рассуждай о том, чего не понимаешь. Ад куда страшнее… Ад — это когда ты больше не можешь видеть тех, кого любишь… Все остальное не считается… Мне сходить за чистыми тряпками?

— Ты запросто найдешь работу поближе к дому… Твои дети не должны оставаться одни по вечерам, никогда не знаешь, что может случиться…

— За ними присматривает невестка.

— Но ведь ты говоришь, что на нее нельзя положиться…

— Иногда можно.

— Touclean — большая фирма, я уверена, у нее есть другие объекты… Хочешь, я тебе помогу? Напишу в отдел кадров? — спросила Камилла, разгибаясь.

— Нет. Ничего не делай, несчастная! Жози есть Жози, но она на многое закрывает глаза… Я толстая и болтливая, и эта работа для меня — жуткое везение… Помнишь, осенью нас осматривал глупый молодой докторишка? Так вот, он грозился, что не подпишет мне разрешение, говорил «Ваше сердце утонуло под жиром»… А Жози все уладила, и ты не лезь, ладно?

— Постой… Мы об одной и той же Жози говорили? О тупой хамке, которая всегда обращается с тобой как с куском дерьма?