Просто вместе

— Слева, это логичнее…

— Не будет выглядеть по-идиотски?

— Да нет, получится забавно… В любом случае выбора у тебя нет…

— Лучше бы я промолчала…

— Принцип номер один. Будет тебе наука… На, держи, вот хороший соус…

— А почему он красный?

— Основа свекольная… Начинай, я буду передавать тебе тарелки…

Они поменялись местами. Она рисовала, он отрезал ломти фуа гра, располагал на тарелках, посыпал смесью перца и соли, передавал третьему участнику их маленькой команды, который с ювелирной точностью раскладывал листья салата.

— Что делают остальные?

— Собираются поесть… Мы присоединимся потом… Мы открываем бал, они нас сменят… Поможешь мне с устрицами?

— Мне что, придется их открывать?!

— Да нет, успокойся, только красоту навести… Кстати, ты почистила зеленые яблоки?

— Да. Они вон там… О, черт! Индюшонок получился…

— Извини. Умолкаю.

Мимо них прошел хмурый Франк. Они показались ему уж слишком расслабившимися. Или даже веселыми.

И ему это не слишком понравилось…

— Развлекаетесь? — насмешливо спросил он.

— Делаем что можем…

— Успокой меня… Подогревать хотя бы не потребуется?

— Почему он так сказал?

— Не обращай внимания, это профессиональный стеб. Те, кто занимается горячим, чувствуют себя небожителями, они священнодействуют и нас, трудяг, презирают. Мы к огню не приближаемся… Ты хорошо знаешь Лестафье?

— Нет.

— Понятно, а то я удивился…

— Чему?

— Да так, проехали…

Пока другие обедали, двое высоченных негров отскребли и вымыли пол, а потом прошлись несколько раз швабрами, чтобы быстрее просохло. Шеф и какой-то до ужаса элегантный тип что-то обсуждали в кабинете.

— Это клиент?

— Нет, метрдотель…

— А-а-а… Классно выглядит…

— Все они в зале красавчики… В начале каждого приема мы выглядим этакими чистюлями, а они пылесосят зал в мятых штанах и майках, а потом все меняется: «кухонщики» потеют, воняют, измызгиваются до ушей, а они дефилируют — свежие, как огурчики с грядки, с прическами волосок к волоску, в безупречных костюмчиках…

Франк подошел ее проведать, когда она заканчивала последнюю стопку тарелок.

— Можешь идти, если хочешь…

— Да нет… Никуда я не пойду… Не хочу пропустить спектакль…

— Тебе есть, чем ее занять?

— А то! Работы навалом! Может взять на себя саламандру…

— Это что еще такое? — заволновалась Камилла.

— Вот та штука — мобильный гриль… Возьмешь на себя тосты?

— Конечно… Кстати… Могу я поджарить себе ломтик?

— Без проблем.

Франк проводил ее до агрегата.

— Все в порядке?

— Просто блеск. И Себастьян вполне мил…

— Угу…

— …

— Вид у тебя какой-то странноватый… В чем дело?

— Да так… Хотела поздравить Филибера, позвонила — и нарвалась на какую-то соплячку…

— Не переживай, я сейчас сам позвоню…

— Не стоит. Они снова окажутся за столом…

— Это уж мои проблемы…

— Алло… Простите, что беспокою, это Франк де Лестафье, сосед Филибера по дому… Да… И вас тоже… Здравствуйте, мадам… Могу я с ним поговорить — это по поводу бойлера… Да… Конечно… Всего доброго, мадам…

Он подмигнул. Камилла улыбнулась и выдохнула дым.

— Филу! Это ты, толстенький мой кролик? С Новым годом, сокровище мое! Нет, целовать я тебя не целую, но передаю трубку твоей маленькой принцессе. О чем о чем? Да хрен с ним, с бойлером, все с ним в порядке! Ладно, с Новым годом, с новым здоровьем и тысяча поцелуев сестричкам. Ну не всем, конечно… Только тем, у кого большие сиськи!

Камилла сощурилась и взяла трубку. Нет, с бойлером все в порядке. Да, я вас тоже целую. Нет, Франк не запер ее в шкаф. Да, она тоже часто о нем думает. Нет, она еще не сдала анализ крови. Да, Филибер, я тоже желаю вам здоровья…

— У него был хороший голос, так ведь? — прокомментировал Франк.

— Я насчитала всего восемь заиканий.

— Ну вот, я же говорю…

Когда они вернулись на рабочие места, ветер переменился. Те, кто трудился без головных уборов, надели крахмальные пилотки, шеф водрузил свой огромный живот на стойку и положил на него скрещенные руки. В помещении воцарилась мертвая тишина.

Казалось, что температура в комнате растет на градус в секунду. Все суетились, стараясь при этом не мешать соседу. Лица были напряжены, с губ то и дело слетали ругательства. Кто-то оставался невозмутимым, другие — как вон тот японец, например, — готовы были взорваться.

Официанты выстроились в очередь к стойке, шеф придирчиво осматривал каждую тарелку, а стоявший рядом помощник стирал маленькой губочкой следы пальцев и капельки соуса с краев.

Когда толстяк наконец кивал, очередной официант, сцепив от напряжения зубы, подхватывал тяжеленное серебряное блюдо.

Камилла вместе с Марком занималась закусками, раскладывала по тарелкам какие-то рыжие штучки — то ли чипсы, то ли корочки. Вопросов она больше не задавала. Последний штрих она наводила, раскладывая веточки резанца.

— Шевелись, сегодня вечером нам не до красоты…

Она нашла кусочек бечевки, чтобы подвязать штаны, и все время шипела, потому что бумажная пилотка то и дело сползала ей на глаза. Марк вытащил из своей коробки с ножами маленькую заколку и протянул ей:

— Держи…

— Спасибо.