Просто вместе

Филибер выскользнул из зала и вернулся с большим свертком.

— Это подарок от нас двоих…

— Но идея твоя, — уточнил Франк. — Если тебе не понравится, я ни при чем. Я собирался нанять для тебя стриптизера, но он не согласился…

— О, спасибо! Как мило с вашей стороны!

Это был столик акварелиста, так называемый «полевой».

Филибер начал «с выражением» читать описание:

— Складывающийся и наклонный, с двумя досками, устойчивый, с большой рабочей поверхностью и двумя ящиками. За ним можно работать сидя. У него четыре съемные складные ножки из бука, каждая пара имеет распорку, обеспечивающую устойчивость, в сложенном виде она запирает ящики. Наклон доски осуществляется благодаря зубчатой рейке. Вмещает пачку бумаги большого формата 68x52 см. Кстати, там есть несколько листов — на тот случай, если… Прилагаемая ручка позволяет перемещать стол в сложенном виде. И это еще не все, Камилла… под ручкой предусмотрено место для маленькой бутылочки воды!

— Что, только воду можно наливать? — всполошился Франк.

— Да это не для питья, дурачина, — съязвила Полетта, — а для того, чтобы смешивать краски!

— Ну да, конечно, я же идиот…

— Тебе… Тебе нравится? — встревожился Филибер.

— Он великолепен!

— Ты бы пре… предпочла го… голого парня?

— Я успею опробовать его сейчас же?

— Давай, мы все равно ждем Рене…

Камилла достала из сумки крошечную коробочку акварели, раскрыла столик и устроилась перед застекленной дверью.

Она рисовала Луару. Медленную, широкую, спокойную и невозмутимую. Со спокойными песчаными отмелями, пристанями, старыми лодками и бакланом на берегу. На бумаге появились блеклые камыши и голубое небо. Зимнее небо — свинцовое, высокое, торжественное, сверкающее в разрывах между двух пухлых растрепанных облаков.

Одетта завороженно следила за работой Камиллы.

— Как это у нее получается? В коробочке всего восемь красок!

— Я мухлюю, но вы меня не выдавайте… Вот. Это подарок.

— Спасибо, моя милая! Большое спасибо! Рене! Иди посмотри!

— Обед за мой счет!

— Да нет, что вы…

— Я настаиваю…

Когда она вернулась за стол, Полетта передала ей под столом пакет: там была шапочка в пару к шарфу. Такие же дыры и те же тона. Класс.

Явились охотники, и Франк с хозяином дома отправились следом за ними на кухню. Мужчины попивали коньяк и обсуждали содержимое ягдташей. Камилла любовалась своим подарком, а Полетта рассказывала Филиберу, как жила во время войны. Он сидел, вытянув длиннющие ноги, и увлеченно слушал.

А потом он все-таки наступил, этот неприятный момент, уже смеркалось, и Полетта села в машину рядом с водителем.

Никто не произносил ни слова.

Пейзаж за окном становился все уродливее.

Они обогнули город и миновали скучные торговые зоны: супермаркет, гостиницы, где номер с кабельными ТВ-каналами стоит 29 евро, склады и мебельные стоки. Наконец Франк припарковался. На самой границе зоны.

Филибер вылез, чтобы открыть Полетте дверь, а Камилла стянула с головы шапочку.

Полетта погладила ее по щеке.

— Ладно, давайте… — буркнул Франк. — Завязывайте с этим… Не хочу получить по полной программе от матери настоятельницы!

Когда он возвращался к машине, силуэт Полетты появился на фоне окна — она отдергивала занавески.

Он сел за руль, скривился и шумно выдохнул, прежде чем включить зажигание.

Они еще не успели выехать со стоянки, когда Камилла хлопнула его по плечу.

— Остановись.

— Что еще?

— Остановись, говорю!

18

Он обернулся.

— В чем дело?..

— Во сколько вам это обходится?

— Что это?

— Вот этот дом?

— Почему ты спрашиваешь?

— Сколько?

— Около десяти штук…

— Кто платит?

— Пенсия деда — семь тысяч сто двенадцать франков, остальное, кажется, Генеральный совет, хотя я не очень понимаю…

— Я хочу две тысячи, остальное ты оставишь себе и ради моего спокойствия перестанешь ишачить по воскресеньям…

— Подожди, о чем ты говоришь?

— Филу…

— Ну уж нет, моя дорогая, это твоя идея!

— Но дом-то твой, дружище…

— Эй! Что происходит? Из-за чего сыр-бор?

Филибер зажег свет в салоне.

— Если хочешь…

— И, если она захочет, — уточнила Камилла.

— …мы заберем ее с собой, — улыбнулся Филибер.

— С… собой? Куда? — пролепетал Франк.

— К нам… домой…

— Когда… когда заберем?

— Сейчас.

— Се… сейчас?

— Скажи, Камилла, у меня бывает такой же оглоушенный вид, когда я заикаюсь?

— Конечно, нет, — успокоила она его, — у тебя взгляд не такой идиотский…

— А кто будет ею заниматься?

— Я. Но на моих условиях…

— А твоя работа?

— Нету больше никакой работы! Была, да вся вышла!

— Но как же…

— Что?

— Ее лекарства и все такое прочее…

— А что лекарства? По-твоему, я не сумею дать ей таблетку или капли? Пилюльки пересчитать не так уж и трудно!

— А если она упадет?

— Да не упадет, я ведь буду рядом!

— Но… Где… где она будет спать?

— Я уступлю ей свою комнату. Все предусмотрено…

Он положил голову на руль.

— А ты что об этом думаешь, Филу?

— Сначала был против, теперь — за. Думаю, твоя жизнь намного упростится, если мы ее увезем…

— Но ведь старый человек — тяжелая обуза!

— Ты полагаешь? Сколько весит твоя бабушка? Пятьдесят кило? Думаю, даже меньше…

— Не можем же мы вот так просто взять и увезти ее?

— Неужели?

— Не можем…