Пространство (сборник)

Он вдруг, махая чайной ложкой,

Так разойдётся, что прольёт,

Крича, на скатерть чай — оплошкой.

Он человек: и может влоск

Напиться. И от старки крепкой

Качаться. Но недвижен мозг —

Его Величество — под кепкой.

Тропинка к истине сложна,

И потому в мышленье чистом

Отвага дерзкая нужна

Не менее, чем альпинистам.

Не выходя по многу дней,

Сидит — ладонью трёт плешину.

А это всё-таки трудней,

Чем влезть с верёвкой на вершину.

И в созерцании немом

Мудрец в каморке — Диогеном.

Но стены бешеным умом

Он прожигал, как автогеном.

Куда б ни ставил он стопу

Немела публика повсюду.

Да, мысль, попавшая в толпу,

По действию подобна чуду.

Он мыслит! Он подъемлет щит.

Взял меч. Он плащ закинул пылко.

Он мыслит! Голова трещит

От лобных пазух до затылка.

Бывает вправду горяча

Дискуссия! И в поединке

Сойдутся два бородача.

Глядишь — и только шерсть на ринге.

О, темперамент мудреца!

Речь горною гремит рекою.

Но сядет, побледнев с лица

И за сердце схватясь рукою.

И в мир идей, творя полёт,

Он жажду небом утоляет...

Мыслитель пляшет и поёт.

Мыслитель слезы утирает.

Он в возбужденье без конца!

Он вечно мчит куда-то в мыле...

А кто сказал: для мудреца

Бесстрастье подобает в мире?

1964

ВОДА

Я до тепла был в молодости падок!

Ещё б о печке не мечтать, когда

По желобку меж стынущих лопаток

Струится холодящая вода!

От той смертельной, муторной щекотки

Спирает дух, как на полке в парной,

Особенно когда ещё обмотки

Пропитаны водою ледяной.

Шинель моя намокла, как мочало.

Умерь попробуй звонкий лязг зубной!

Вода стонала,

хлюпала,

пищала

В зазоре меж подошвой и ступнёй.

Она была обильною и злою,

Текла с дерев на лоб, на щёки, в рот.

Её с лица я отирал полою,

Как возле топки отирают пот.

В разливы рек я брёл и брёл по шею,

Я воду клял и клял на все лады.

Я не запомнил ничего страшнее

Холодной этой мартовской воды.

1953

ГУНН

Где у гор раскинулась лагуна

И высокий кипарисный сад,

Раскопали погребенье гунна,

Умершего столько лет назад!

Он лежал, внушительный владыка,

В окруженье двух невзрачных слуг.

На руке браслет из сердолика.

Щит. Копьё. Кинжал. Колчан. И лук...

...Что он помнил? Вот была работа!

Воинский неистребимый пыл!

Запах крови, варева и пота.

В круглых чашах молоко кобыл,

Рим тонул в неимоверном гаме.

Вождь рубил, бездумен и космат...

И ещё молился робко в храме

Гунном не заколотый прелат.

1973

СИБИРСКИЕ ВАГОНЫ-РЕСТОРАНЫ

Сибирские вагоны-рестораны —

На тыщи вёрст рассчитанный уют!..

Здесь за графином раздирают раны

Сердечные,

бранятся и поют.

Актёр бровастый едет на гастроли,

Моряк спешит из отпуска назад.

За долгий путь сдружившись поневоле,

Сидят, касаясь лбами, взгляд во взгляд.

И всё, что за полжизни наболело,

Всё, что таили где-то в глубине,

В сердцах друг другу поверяют смело

Среди народа, как наедине.

Всю жизнь свою — женитьбы н разводы,

Печальные ошибки прежних дней.

...Потребность человеческой природы

В признаниях —

стыдливости сильней.

О, сколько тут новелл,

если порыться!

Как вспомнить их и не сойти с ума!

Друзья бормочут, и бежит по лицам

То свет, то тьма, то свет, то снова тьма.

Когда бы это всё они забыли,

Как был бы их удел нелёгкий прост...

А за окном безлюдие Сибири,

Полночная тайга на тыщи вёрст.

1959

СЕНСАЦИЯ

Зевая, встанешь на рассвете,

И, словно бы сойдя с высот,

С липучей полосы в газете

Сенсация вдруг полоснёт.

Сенсация! Нам от сенсаций

Уж не укрыться всё равно

Под сенью сладостной акаций

Иль в горсаду за домино...

Сенсация встаёт на ножки

И вдруг бежит — бог весть куда! —

Стремительней, чем миноноски,

И экстренней, чем поезда.

Эскадры отдают швартовы.

Припали головы к рулю...

— Вы слышали? — О чём? — Да что вы?

— Не мо...— Да я вам говорю!

Земным овладевая шаром,—

Покой? Да где он? Нет как нет! —

Сенсация лесным пожаром

Уж охватила континент.

За новостью опешим, за всякой!

Давай известий!.. Без помех

Слюнявой бешеной собакой

Сенсация кусает всех,

Готовьте люминала тонны!

Бессонница вползла в дома.

Сенсация — хоть ставь кордоны! —

Как в средние века чума.

Молва несётся языкаста

На материк с материка!..

...Но старого Экклезиаста

Уж с полки достаёт рука,

1970

ЛОЖЬ

Об истине и не мечтая,

я жил среди родни, и сплошь

вокруг меня была простая,

но разъедающая ложь.

Со смаком врали, врали сладко,

Кто просто лгал, а кто втройне...

Но словно смутный сон, догадка

тоскливо брезжила во мне.

Я робок был, и слаб и молод,

я брёл ночами сквозь туман,

весь в башнях, шпилях, трубах город

был как чудовищный обман.

Я брёл в ботинках неуклюжих,

брёл, сам с собою говоря...

И лживо отражалась в лужах

насквозь фальшивая заря.

1973

НАСТРОЕНИЕ

Пусть беспрестанны наставления,

Советы, как себя вести,

Но яростные настроения

Способны всё снести с пути.

Пусть близко мне до постарения,

И пусть всё валится из рук,

Но яростные настроения

Преображают всё вокруг.

То сетования, то томления,

То радостная полоса...

Смотри, смотри-ка: настроения

Меня несут как паруса!

Ведь мира нет и под оливами...

И настроенья быть должны

По сути самой прихотливыми:

То вдруг белы, то вдруг черны.

То вьются облачными кудрями...

Их принцип неопределим,

Так своенравны, так причудливы.

Неуправляемы, как дым!

Вот так выходят в наступление.

Земля под поступью трещит:

Воинственное настроение