Простреленный паспорт. Триптих С.Н.П., или история одного самоубийства

Итак, прибыв с утреннего совещания, Иван Федорович ставил перед Серегой боевую задачу. В кабинете, куда Серега привык входить со стуком, заведующий был не один. Висел табачный дым, а в кресле, полуразвалясь, сидела дама, по виду нездешняя. Поджарая, спортивная, в явно импортном деловом костюме серо-голубого цвета, с умеренным макияжем и короткой гладкой стрижкой, дама походила на представительницу какой-то западной фирмы, но… что-то все-таки говорило — она россиянка. Лет ей могло быть и тридцать, и пятьдесят.

— О, — сказал Иван Федорович, — прибыл товарищ Панаев. Почти точно. Садитесь, но сначала прошу познакомиться;: Вера Васильевна Курочкина от областного телевидения. Ведет программу «Малая Родина»… Точнее, будет вести.

— Я готовлю первый выпуск, — уточнила Курочкина, — это будет такой обзор по учреждениям культуры: перестройка в их жизни, проблемы, находки, противоречия… Ну, в обкоме мне порекомендовали в качестве положи-, тельного примера ваш клуб. Не подумайте, что я лакировщица, отрицательные примеры я тоже уже нашла, сейчас съемочная группа готовит материал о бедственном положении сельских клубов в Малининском районе, как следует попадет вашему городскому Дворца культуры, ну а вы будете как альтернатива. Вообще, когда я сюда ехала, то предполагала, что увижу показуху. Поэтому решила без звонка, внезапно. И представьте себе, впервые увидела: можем же, если захотим!

— Точно, — осклабился Иван Федорович, — если захотим — можем! Я тут, конечно, немного невежливо поступил. Все же надо было поводить вас самому, но вот совещание… Как сказал Маяковский: «О, еще бы одно заседание…» Зачем? Неужели они считают, что от совещаний и накачек, пардон, что-то улучшается? Нет. Наследие застоя! А за негостеприимство — прошу извинений.

— Боже мой! Это же прекрасно, что вас не было! Если бы вы меня ждали, то, простите, я заподозрила бы, что вы предупреждены из обкома. А так вижу — нормальная работа. И более того, все настолько интересно. Ведь обычный заводской клуб, а у вас… Да! Сейчас все ищут чего-то нетрадиционного, эдакого, а тут — пожалуйста! Эти ваши мальчики в беретах: вежливые, серьезные, предупредительные. Все прекрасно сложены, подтянуты, красивы… Если б даже вы сказали, что они пьют, колются и травятся — я бы не поверила. А один из них мне так прекрасно рассказал о вашей картинной галерее…

«А Федорович знал, что ты приедешь, — внутренне усмехнулся Серега, — позвонили ему все-таки. Мишка Сорокин тебя по галерее водил, мой бывшенький. Неплохой парень был до армии. И там вроде ничего служил. Теперь в подвале учит пацанов, как кости ломать. Но эрудиция осталась. Ни дать ни взять — гармонично развитая личность. У Ивана Федоровича, милая дама, на все случаи жизни мальчики подобраны…

— Понимаете, — проникновенно вздохнула Вера Васильевна, — я вообще-то педагог по образованию, и меня охватила зависть! Признаюсь, самая чистая и белая зависть на свете! Как должен быть счастлив тот учитель, который воспитал такого парня! И это сейчас, в наше ужасное, несчастное время, когда мы открыли глаза на всю темноту и дрянь, бескультурье и безнравственность, копившуюся годами, когда подростки дичают, звереют…

«Готовит телеречь, — прикинул Серега, — эмоциональная! Но все-таки провинция так и прет… До «Взгляда» тебе далеко, подруга».

— Увы, — согласно кивнул Иван Федорович, — все верно, но надо бороться. Будем возрождать все, что утратили, умножать, а там… Значит, я сейчас поставлю задачу Сергею Николаевичу… Кстати, он художник наш, профессионал…

— Теперь больше любитель… — уточнил Панаев.

— Скромничает… Вот вы, Вера Васильевна, говорили об учителе, завидовали кому-то… А вот он, Сергей Николаевич Панаев. С Панаевыми Владимиром и Иваном Ивановичами в родстве не состоит, но и сам человек незаурядный. Из нашего городка сейчас пятнадцать человек учатся в художественных вузах — и все его бывшие кружковцы. Вот кто спасает культуру не на словах, а на деле… Я бы с удовольствием вам порекомендовал сделать о нем отдельный очерк. Только он у нас загружен, а сейчас я его еще загружу. Но работа — сами видите. Значит, Сергей, сейчас вы пойдете к Виталию Петровичу, возьмете трех ребят из вашего кружка и попробуете сделать оформление к КВН между шестым и четвертым цехами. Он идет через неделю, ваше дело — эскиз, а если понадобится еще рабсила — дадим. В том числе самих кавээнщиков. Умоляю, уложитесь…

И сказано было чуть ли не с нежностью, а слышалось в голосе: «Вам ясно, товарищ солдат? Кр-ру-гом! Шагом — марш!»