Просуществует ли путинская система до 2042 года?

А вот пример из совершенно иной области — с рынка недвижимости. В Петербурге на потенциального покупателя обрушивается реклама шведских квартир, финских домов, французских планировок, евродвушек, евротрешек и даже целых кварталов, названных в честь крупных западных столиц. Прагматичный бизнес прекрасно понимает, каковы реальные приоритеты людей с деньгами, какой образ жизни является для них привлекательным. Никто не пытается втюхать кварталы «Шанхай», «Дубай» или «Мумбай» успешному человеку, располагающему для покупки недвижимости суммой в несколько миллионов.

Перенесемся с рынка недвижимости в спортивную сферу. Вот где, казалось бы, царит неприкрытый патриотизм. Вот где болеют всегда за своих и искренне ненавидят любых противников. Однако понятие «свои» за последнее время стало у нас чрезвычайно расплывчатым. Мы искренне поддерживаем футбольный клуб, составленный почти целиком из легионеров, хотя среди его противников — полно наших сограждан, а порой даже земляков. Причем стоит владельцу клуба сменить легионеров, и вскоре болельщик начинает симпатизировать игрокам, которых освистывал, когда они играли в рядах соперников.

Самый яркий пример относительности нашего патриотизма — это кино. Антиамериканизм удивительным образом сочетается с популярностью Голливуда. В опросах наш человек демонстрирует гневное осуждение американской военщины, но, превратившись из респондента в зрителя, он платит деньги за возможность идентифицироваться с американским морпехом или полицейским. Причем здесь опять-таки нет никаких двойных стандартов. В профессионально сделанном отечественном боевике тот же зритель с удовольствием окажется на стороне нашего десантника или мента. Но Голливуд круче, богаче и опытнее в подготовке зрелищ. А в кино мы приходим именно ради зрелища — не для демонстрации патриотических чувств. Вот и платим за то, что нам нужно, хоть продукт и изготовлен вероятным военным противником.

Похожая ситуация и наТУ. Патриотическая «информационноаналитическая» пропаганда сменяется там сериалами и шоу, сделанными на базе заокеанского первоисточника. И миллионы граждан постоянно «американизируются», даже если никогда не ходят в кино на просмотр голливудских блокбастеров. Телевизионный опыт показывает, что мы плачем и смеемся примерно так же, как западные люди. У нас с ними близкие психологические реакции. Нас можно завести похожими сюжетами. Мы чувствуем азарт, реагируя на идентичные раздражители, и расслабляемся, прослушав мелодию, которая точно так же нравится жителю Бостона или Копенгагена.

Подобные примеры можно было бы приводить долго. Думается, если какой-нибудь профессор социологии посадит пару въедливых аспирантов покопаться в деталях реальной жизни российских граждан, мы получим о ней больше информации, чем от массовых опросов, при которых люди говорят не о своем повседневном существовании, а о ментальных конструкциях, создаваемых из страхов, желаний и фобий с поправкой на систему промывания мозгов.

Не стоит, впрочем, ругать опросники. Они делают важную вещь, показывая тот мир страстей, в котором живет человек. Только не надо думать, будто там идет речь о реальной жизни.

Человека модернизирующегося общества обычно мучают противоречия. В реальном мире он ориентируется на образ жизни успешных стран — хочет потреблять, как там, отдыхать, как там, развлекаться, как там. Но поскольку для основной массы населения отстающей страны «как там» невозможно, модернизирующееся общество оказывается в состоянии фрустрации. И чтобы защититься от нее, человек выстраивает своеобразный «ментальный щит»: на самом-то деле мы не отстаем — мы лучше, честнее, правильнее.

И потребление в соответствии с западными стандартами, и ментальное отторжение Запада в равной степени есть продукт догоняющей модернизации. Примерно так же, мучаясь от противоречий, догоняли Запад в свое время немцы. И в конечном счете догнали, несмотря на то что модернизация в середине XX века сыграла с ними злую шутку.

Может ли рухнуть путинский режим?

В общем, несмотря на то что демонстрируют нам массовые опросы, склонность общества к жизни по-европейски никуда не исчезла. Она вполне сочетается с поддержкой Путина. Однако в практической жизни всё устроено совсем не так, как в головах. Там или-или. Реальный путинский курс отдаляет Россию от Европы. И поэтому для будущего страны очень важен вопрос: может ли рухнуть путинский политический режим со всеми его изощренными механизмами маргинализации оппозиции, промывания мозгов населения и формирования идеологии осажденной крепости, сплачивающий толпы людей?