Просуществует ли путинская система до 2042 года?

После того как ключевые каналы телевидения оказались у Путина под контролем, встала задача централизации расколотых элит. Она в основном была решена в 2001 г. Пропутинские силы сконцентрировались в партии «Единая Россия», установившей свой контроль над Государственной Думой.

Суть проблемы централизации состояла в том, что перед парламентскими выборами 1999 г. объединением элит занялись два разных человека. С одной стороны, Борис Березовский формировал межрегиональное движение «Единство» (МеДвЕдь), которое формально ассоциировалось с Сергеем Шойгу, а фактически стало вскоре партией Путина. С другой стороны, Юрий Лужков формировал движение «Отечество», которое втянуло в себя еще и «Всю Россию», основанную группой региональных лидеров. Пропагандистской опорой Березовского стало телевидение. А Лужков со товарищи полагали, по всей видимости, что их опорой станет влияние, которое имеют в провинции местные губернаторы.

Телевидение Березовского оказалось сильнее. Даже в той ситуации, когда НТВ еще работало на Лужкова. А когда у Русинского забрали телеканал, Березовского отстранили от управления и все пропагандистские рычаги оказались в руках Путина, региональным лидерам стало ясно, что их собственная политическая игра не сложилась. Все козыри теперь у противника.

В этой ситуации сказалась главная слабость российских элит. Вообще-то элиты должны быть влиятельны. По определению. Иначе они просто номенклатура — кремлевские назначенцы, которые не столько поддерживают власть снизу, сколько живут за счет того, что им дали в кормление какой-то регион.

Но российские элиты, происходящие из старой советской партийно-хозяйственной номенклатуры, оказались маловлиятельными. Они не стали авторитетом для местного населения, не могли принести своей партии достаточное число голосов, выступить перед земляками и убедить их в том, что у региона существуют свои интересы, которые надо отстаивать вне зависимости от того, кто в данный момент сидит в Кремле. «Царь» для народа по-прежнему был ближе по духу и авторитетнее, чем «воеводы». И даже использование ресурсов местной финансовопромышленной элиты дело не спасало. В том числе потому, что она была бедна в сравнении с элитой московской.

В России подавляющая доля финансовых ресурсов сосредоточена в центре. Во-первых, потому, что так повелось еще с советских времен. А во-вторых, потому, что в 1990-е гг. крупнейшие состояния формировались при содействии коррумпированных чиновников и, следовательно, финансовая элита должна была находиться именно там, где правительство.

Всё это сказывается не только на экономических, но и на политических процессах. Российские олигархи способны подпитывать деньгами центральную пропагандистскую машину лучше, чем региональные бароны — подпитывать свои местные «агитпропы». А если на местах нет ни денег, ни авторитетов, то нет, соответственно, и голосов. Или, точнее, избирателя ведет за собой человек из телевизора, несмотря на то что он вроде бы гораздо дальше находится, чем местный губернатор.

Что же касается местных интеллектуальных элит, то их значение фактически близко к нулю. Скажем, местные журналисты не могли заинтересовать читателя так, как центральное телевидение. Оно ведь предлагает комплекс развлечений, начиная с ток-шоу и заканчивая трансляциями спортивных игр. Пропаганда же идет в дополнение к этому. На местном уровне ничего подобного сделать невозможно. Развлечений нет ни в газетах, ни даже на региональном TV (слишком дорого всё это стоит), а значит, нет и влияния.

Таким образом, слабость региональных элит фактически лишила их возможности содержать свою собственную партию, соперничающую с партией Путина. Но в то же время оказалось, что она им и не нужна. Кремль готов был пойти на объединение, в рамках которого открывались хорошие карьерные возможности для лужковских ставленников. Кстати, можно отметить, что нынешний главный кремлевский политтехнолог Вячеслав Володин — выходец не из питерской мэрии, не из КГБ, не из путинского дачного кооператива «Озеро» и даже не из «Единства», а из движения «Отечество — Вся Россия».

Более того, быстрый экономический рост позволил ослабить борьбу за ресурсы между разными группами интересов. Денег хватало всем, и феноменальное богатство миллиардерши Елены Батуриной — жены «проигравшего» Юрия Лужкова — является лучшим тому подтверждением. Борьба групп интересов на время притихла, а вместе с ней стала бессмысленной и политическая борьба.

По мере того как приток нефтедолларов сказывался на щедрой раздаче денег народу, к Кремлю стали постепенно подтягиваться и некоторые номенклатурные коммунисты. Близость к кормушке оказалась для них гораздо важнее идейных разногласий. Зюгановская КПРФ стала маргинальной партией, сохранившей свое место в Думе, но не пытающейся больше на что-либо повлиять.