Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

К чести академической психологии, критика Дуарте и его соавторов была встречена с определенным уважением[1100]. Однако оно было далеко не повсеместным. Когда колумнист The New York Times Николас Кристоф процитировал их статью в благоприятном ключе и пришел к похожему выводу, озлобленная реакция подтвердила их наихудшие подозрения (самым популярным комментарием было «Сосуществовать с идиотами – это не многообразие»)

[1101]. Профессора ультралевых кафедр, студенты-активисты и не подчиняющаяся никому особая каста университетских чиновников, в чью обязанность вменено поддерживать многообразие (всех вместе их еще уничижительно называют «воинами социальной справедливости», social justice warriors), составили агрессивно нелиберальный слой американской академической среды. Любой, не согласный с утверждением, что расизм – причина всех проблем страны, объявляется расистом[1102]. Докладчикам, придерживающимся других воззрений, часто отменяют приглашения выступить после акций протеста, а если это и не делается, глумящаяся толпа не дает им сказать ни слова[1103]

. Декан факультета может публично отчитать студентку, которая в личном письме постаралась учесть и точку зрения, противоположную официально одобряемой[1104]. На профессоров давят, чтобы они прекратили читать лекции по некомфортным для студентов темам, а расследования их политически некорректных мнений ведутся чуть ли не в сталинском стиле[1105]. Порою такие репрессии вопреки намерениям инициаторов превращаются в сущую комедию

[1106]. Деканов снабжают инструкциями по распознаванию микроагрессии, к которой нынче относят и замечания вроде «Америка – страна возможностей» и «Я считаю, что место должен получить самый квалифицированный претендент». Студенты оскорбляют и оттесняют профессора, предложившего обсудить письмо своей жены, которая советует молодым не придавать большого значения карнавальным костюмам на Хэллоуин. Занятия йогой отменяют, посчитав их актом «культурной апроприации». Даже комикам уже невесело: Джерри Сайнфелд, Крис Рок и Билл Мар среди прочих отказываются выступать в университетах, потому что какие-нибудь студенты обязательно да разъярятся из-за какой-то шутки[1107].

Несмотря на всю эту блажь, мы не можем позволить правым полемистам безнаказанно предаваться своей предубежденности о предубежденности и отвергать любую идею, которая им не по нраву, только потому, что ее поддерживают в университетах. Архипелаг науки раскинулся в широком море мнений и живет по законам внешней экспертной оценки, бессрочных профессорских позиций, открытой дискуссии, указания источников при цитировании и эмпирического доказывания. Пусть эти правила и не всегда работают, но они созданы, чтобы способствовать непредвзятому поиску истины. Колледжи и университеты веками взращивали традиции критического анализа, приносящие человечеству баснословные дары знаний[1108]

. Да и альтернативные площадки – блогосферу, твиттер, кабельные новостные каналы, разговорное радио или Конгресс США – никак не назовешь образцом объективности и точности.

Из двух форм поляризации, которые в наши дни подрывают позиции разума, политическая гораздо опасней академической, и по очевидной причине. Часто приходится слышать язвительное мнение, автор которого мне неизвестен: мол, научные дебаты так яростны, потому что ставки в них невелики[1109]. Зато в политических дебатах ставки ничем не ограничены, и на кону может оказаться будущее всей планеты. Рычаги власти находятся в руках политиков, а не профессоров. В Америке XXI века Конгресс контролирует Республиканская партия, превратившаяся в синоним крайней правизны, и этот контроль стал нездоровым, потому что республиканцы так убеждены в своей правоте и порочности оппонентов, что, добиваясь своих целей, разрушают институты демократии. Они манипулируют границами избирательных округов и вводят ограничения избирательного права, чтобы лишить сторонников демократов возможности голосовать, они легализуют неучтенные пожертвования от заинтересованных богачей, они блокируют рассмотрение кандидатур судей Верховного суда до тех пор, пока представитель их партии не станет президентом, они парализуют работу правительства, если оно отказывается удовлетворять их требования в полном объеме, и, наконец, безоговорочно поддерживают Дональда Трампа вопреки собственному несогласию с его вопиюще антидемократическими порывами[1110]. Какие бы политические и философские противоречия ни возникали между партиями, механизмы принятия демократических решений должны быть святы и неприкосновенны. Их разрушение, по большей части усилиями правых, заставляет многих, и в особенности молодых американцев, считать демократическую форму правления в принципе неэффективной и настраивает скептически по отношению к демократии как таковой[1111].