Протей

– Да сколько ж в ней пунктов, чёрт побери! – беспричинно разволновался дознаваемый. – Даже у меня в операторской их было меньше!.. Впрочем, извините… Эх, жалость, не могу отсюда разглядеть ваше лицо, но униформа так и сияет галунами и заклёпками… Вас сразу пропустили роботы на въезде? Ну да, понимаю, суёте в щель визитку с кодом Сената, вжик! – и пробуравлена в силовом поле дыра для высокого гостя. Иначе сюда, ко мне, муравей не заползёт, не то что сообщник. Невидимый колпак над тарелочкой летающей похлеще бронебойного.

– Однако «Протей» смог пробить брешь в подобном силовом колпаке. С вашей помощью, Емельян Иммануилович, – сказал я.

– Мне это уже инкриминировали в Сенате, – грустно заметил он. – А затем вывесили целую стаю лун и ни одного солнышка, включая и вашу, Инспектор, луну, или Селену, или Диану, если угодно. Вы пожаловали повторить обвинение и добавить мне срок?

– Старший Инспектор Шервинский пожаловал провести акт дознания, – сказал я. – Жалею, но мои предыдущие коллеги, кажется, не растолковали вам смысл нашего общения. Каждый из голосовавших или, как вы выражаетесь, выставивших вам луну, как и каждый из отсутствующих сенаторов, обязан лично посетить вас, опросить и при желании возбудить ходатайство на предмет пересмотра дела. И хотя я лично не принимал участия в решении вашей судьбы, поскольку в тот момент на Земле отсутствовал, всё же не считаю себя вправе уклониться от акта дознания.

– А если я не хочу? – быстро спросил он. – Нет, не акта дознания, а пересмотра дела? Вдруг не скостят срок, а добавят.

– Сенат не сможет добавить. Тем более что срока наказания вам не сообщили.

– Не сможет добавить?! – Он потрогал бледной рукою высокий лоб. – Неужели… пожизненно?

– Вы неправильно меня поняли. Я могу лишь ходатайствовать об умалении срока, притом значительном. Если угодно, и о досрочном освобождении, с последующим восстановлением в правах.

– Каких правах?

– Гражданских, социальных, профессиональных. Любых.

– Как?! – выдохнул Емельян. – Меня могут даже восстановить в должности Главного оператора «Протея»?

– Даже так. Но для этого вы должны во всех подробностях объяснить мне свою роль в «Большом затемнении», учинённом «Протеем».

– Как странно меняется ваш голос, Старший Инспектор, – сказал он в раздумье. – То был густой, с металлическим отливом, как и положено стражу законности, теперь же помягчел, чем-то даже напоминает мой собственный… Жаль, что не могу вас отсюда разглядеть. Вы, кажется, тоже блондин, да? А глаза – голубые? Зелёные? Серые? А сначала вроде бы брюнетом показались…

– Это из-за солнца, вероятно, – сказал я. – Видите, высоко поднялось, даже листья в вашем саду посветлели. Иллюзия, смещение границы тьмы и света.

– Тьмы и света… – повторил он. – Ладно, расскажу, как вы просите, о тьме и свете, хотя ни на что не надеюсь… Сочку ананасового выпить не хотите? Или пообедать?

– Извините, но в ходе акта дознания не допускается разделять трапезу с дознаваемым, пункт двенадцатый инструкции Сената, – сказал я, улыбаясь. – К тому же не голоден. А вот на пару шагов ко мне скамеечку можете придвинуть.

– Благодарю за доверие! – так и просветлел он вместе со своим зимним садом и зеркальным бассейном. – Благодарю… С чего начать? Начну со светлой стороны, а уж теневое – потом. Договорились?

Я молча кивнул и незаметно нажал кнопку на отвороте униформы, включая ещё один диктофон, дистанционный.

– Об академике Карамышеве Дмитрии Васильевиче слышали? Хотя чего я спрашиваю, любой школьник знает крёстного отца «Протея». Это уж потом, много лет спустя, «Протей», усилиями школы Карамышева, стал Самоорганизующейся Плазменно-Биологической Системой, которой было доверено, увы ненадолго, управление электроэнергией всей планеты. А поначалу, эдак примерно в году две тысячи двадцать девятом, – царица небесная, почти четверть века отмелькало! – был он электронным мозгом, не более того, хотя и высокого, а затем и высочайшего класса. Вы, Старший Инспектор, если не секрет, специалист в какой области?

– Космонавигатор, – сказал я.

– Тогда опущу подробности, всё равно не поймёте. В те времена, когда Дмитрий Васильевич – мы его звали просто Дивом – значился только ещё доктором наук, а я студентом, было, как вы знаете, два направления в разработке искусственного интеллекта. Одно – сугубо физическое – основывалось на свойстве высокоустойчивой плазмы хранить и считывать информацию. Другое – биологическое – развивалось на совершенствовании искусственных нейронов. Див – и в этом его величие – объединил оба направления. Так родилась идея «Протея», а затем – на моих глазах – и сам «Протей». Наверное, не следует вам объяснять, почему назвали «Протеем». По имени многознающего древнегреческого божества, способного принимать любой облик – пантеры, дерева, лани, дельфина, лебедя, даже огня. В собственном же своём облике он был сонливым старичком всего-навсего. Но это так, к слову.