Протест прокурора. Документальные рассказы о работе прокуроров

— Вы знакомы с материалами следствия и знаете, что многие жители Омска опознали вас по фотографиям как Лобанова Николая Ильича, юрисконсульта совхоза «Пригородный».

— Это несомненная ошибка.

— Среди опознавших допрошена и Валентина Лобанова, мать двоих детей. Она пояснила, что на предъявленных ей ваших фотографиях изображен ее муж.

— Я даже не слыхал о такой женщине. Здесь одно из двух: или я действительно похож на ее мужа, тогда она добросовестно заблуждается, или умышленно дала ложные показания, чтобы хоть с кого-нибудь взыскать алименты на своих детей.

Я заявил суду ходатайство — огласить показания Лобановой, поскольку она больна и не смогла по этой причине приехать.

Лобанова пояснила, что шесть (!) лет назад ее муж вышел утром из дома якобы на работу, однако там не появлялся и домой больше не вернулся. С собой он забрал все свои документы и наличные деньги семьи, оставив ее и детей без средств к существованию. Перед отъездом он у ее родного брата взял две тысячи рублей, пообещав купить мотоцикл с коляской. Увез он и паспорт брата. Этот паспорт он предъявил, попав в вытрезвитель одного из городов соседней полосы, оттуда на работу брата пришло извещение. После бегства мужа к ней домой приходили различные неизвестные ей люди, у которых муж брал крупные суммы денег, обещал купить им мебель. Об исчезновении мужа она сообщила в милицию, и он разыскивается как лицо, злостно уклоняющееся от уплаты алиментов.

Подсудимый слушал заинтересованно и даже сочувственно.

— Что вы скажете по поводу этих показаний? — спросил я его.

— Скажу, что муж этой женщины — подлец и отъявленный негодяй. Подумать только: бросить двоих маленьких детей, наделать долгов, опозорить семью, коллектив. Но ко мне все это не имеет никакого отношения. Ведь я не Лобанов, а Павшин.

— Свидетель Лобанова добровольно отдала следователю два десятка фотографий, где ее муж снялся в день свадьбы, на различных семейных торжествах, на прогулке с детьми, в турпоходе. По заключению криминалистической экспертизы на всех этих снимках изображены именно вы.

— Истории известны случаи поразительного сходства совершенно посторонних людей. У всех великих людей были двойники, которые успешно дублировали их даже в государственных делах, и никто не замечал подмены. Такая же история, видимо, произошла со мной, хотя я человек ничем не примечательный. Я очень сожалею, что следствию не удалось обнаружить отпечатков пальцев этого мерзавца Лобанова. Вот тогда моментально бы выяснилось, что он и я разные люди. Потому что даже у похожих как две капли воды близнецов и то отпечатки пальцев разные.

Произнеся эту тираду, подсудимый покосился на зал. Оказалось, он не чужд мелкого тщеславия и даже в этой обстановке хотел насладиться произведенным впечатлением.

Каюсь, в душе я позлорадствовал, хотя и не пристало мне в этом сознаваться: сейчас, голубчик, будет тебе театральный эффект. И заявил о допросе дополнительного свидетеля, приглашенного мной.

В сопровождении медсестры в зал вошла высокая, нездорово полная, с одутловатым лицом женщина. Поддерживаемая спутницей, она медленно прошла на свидетельское место и тяжело возложила руки на верх трибунки.

— Ваша фамилия, имя, отчество? — предложил назваться судья.

— Лобанова. Нина. Николаевна, — медленно, останавливаясь после каждого слова, ответила женщина.

— Знаете ли вы подсудимого, кем он вам приходится и нет ли между вами неприязненных взаимоотношений?

— Знаю. Сынок мой, — бросила женщина короткий взгляд на арестованного.

— Подсудимый, так ли это?

— Нет, не так. — Подсудимый не то что прятал глаза от женщины, опустив, как это обычно делают, голову, а смотрел куда-то вбок. — Она ошибается, как и другие многочисленные свидетели. Видно, я действительно похож на этого Лобанова. При оценке ее показаний прошу учесть ее состояние здоровья и возраст.

— Все будет учтено, — успокоил его судья.

Предупредив свидетеля об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний, суд предоставил мне право первому допросить ее как вызванную по моей инициативе. В виде исключения ей разрешили давать показания сидя.

Привести ее рассказ дословно было бы нелегко — говорила она с трудом, в свойственной ей манере, часто останавливалась, отдыхала, принимала лекарство. Вкратце ее повествование свелось к следующему.