Против себя

Гуляя вместе со всеми, я мечтала лишь об одном – остаться одной, отделиться от группы и вдоволь наесться. Вафли нравились всем, и мы с удовольствием их покупали все вместе. По одной. Затем спустя какое–то время мой воспаленный мозг начинал бешено пульсировать, требуя добавки. Я мысленно проклинаю этот момент, себя, эти коварные вафли. Я не хочу их есть, но мой мозг буквально кричит в моей голове и требует повиновения. Я не хочу поддаваться, я просто хочу быть нормальной и не думать бесконечно о еде. Но у тела другие планы. Ладошки потеют, пульс зашкаливает.

«Я… я хочу пробежаться быстренько по магазинам. Встретимся через полчаса на главной площади?» – слегка заикаясь и очень нервничая, выдавливаю я и быстро сбегаю, пока никто не опомнился. Меньше всего мне хочется, чтобы кто-то пошел со мной.

Успех! Мне удалось остаться одной. Первым делом я убегаю на соседнюю улицу, подальше от всех. Ура, вижу вафли. Покупаю две разные и жадно их проглатываю на ходу. Сердце так стучит, что кажется, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Я почти не замечаю вкуса, не наслаждаюсь ароматом. Я спешу, ведь есть всего полчаса. Вот я уже далеко от группы, вокруг бродят шумные толпы туристов, слышится музыка уличных исполнителей. За столами сидят пары, я вижу двух нарядных старушек. В их ушах сверкают жемчужные серьги, на пальцах бриллианты. Они пьют розовое вино и смеются. Кругом кипит жизнь, но она словно протекает мимо меня. Я ничего не вижу, не ощущаю, не чувствую. Мне ничего не нужно, мной движет лишь навязчивое желание наесться. Я покупаю еще две вафли уже у другого продавца и бездумно съедаю их. Наконец мой мозг затихает, и я медленно бреду назад, полная вафель и раскаяния. Вновь обретя способность мыслить рационально, я начинаю себя ругать и ненавидеть свое тело и разум, заставляющий меня играть в эту жестокую игру. Только мне не весело, эта игра выматывает, и выиграть невозможно, потому что изначально я играю против себя. К глазам подступают слезы, но я изо всех сил собираюсь с духом и отважно навешиваю на лицо улыбку.

– Привет! – кричит Утка, как только видит меня. – Мы как раз собираемся сходить поесть. Пошли пиццу есть? Но немного, а то мы же уже по вафле съели. У нас будет жир. Но мы прогуляемся перед сном и растрясем все.

– Я не голодна, – еле слышно шепчу я, сгорая от стыда.

Но кого я обманываю? Конечно, я иду с группой в кафе и съедаю ровно столько же, сколько и все остальные. Очередной виток депрессии затягивается, все туже обвивая меня и сжимая мое безвольное тело в своих объятиях.

Большую часть времени в Бельгии я проводила вместе с Уткой, а это означало, что у меня была хоть какая-то дисциплина. Я думала, что такое тесное сожительство с ней пойдет мне на пользу, но все оказалось ровным счетом наоборот. Будучи вместе с ней, высокой, стройной и подтянутой, я всеми силами старалась соответствовать, выбирая на завтрак-обед-ужин то же, что и она. Кормили нас там отвратительно, и в основном мы питались бутербродами на завтрак и ужин, наслаждаясь обедом в университете. На обед мы могли бесплатно есть сколько хотим и что хотим, с одним условием – все должно было поместиться на одну большую тарелку. Сначала я скромно брала только салат и немного мяса или рыбы; но, вконец осатанев от вечных бутербродов два раза в день, вскоре в обед я уже накладывала себе горы еды. Ела я это все под неодобрительные взгляды своей подруги, с которой мы так любили обсуждать наши жиры. Только у нее их не было.

После бутербродного ужина мы частенько садились на велосипеды и отправлялись кататься, иногда доезжая до соседней деревни. Несмотря на всю нашу увлеченность тематикой похудения, мы никогда не отказывали себе в розовом вине и хрустящих голландских вафлях с карамельной прослойкой, почти каждый день балуя себя и тем и другим. И если Утка благоразумно могла съесть одну вафлю и потерять к ним всякий интерес, я не могла успокоиться, пока не доедала всю пачку.

Вынужденный самоконтроль в течение дня ослабевал и разбивался на тысячи осколков после вина, и мне срывало все тормоза. Я сметала все на своем пути, все, что плохо лежало.

Апогей моей болезненной зацикленности наступил в последний день наших занятий. Точнее, вечер. Мы, как всегда, выпили бутылку розового вина на двоих, а затем присоединились к другой компании, также празднующих окончание курса. Вино лилось рекой, и мы с Уткой были конкретно пьяны. Мы весело шатались по комплексу, кидали огрызки яблок с лестницы, били бокалы об каменный пол, потом зачем-то выбросили мои балетки через забор в соседний дом.

– Сладкого хочется, – лопочет Утка.

Мой мозг затуманен алкоголем, а пьяная я не имею никаких лимитов. Услышав ее слова, я тут же обрадовалась, ведь это санкционированное пожирание сладкого без боязни общественного порицания!

– Давай посмотрим, что есть в общем холодильнике, – предлагаю я ей. – Все равно завтра все уезжают, и никто даже не заметит!