Против себя

Результата, конечно, не было. При том объеме съедаемого его и не могло быть. Так как фитнесом я никогда не занималась, считая, что мне это не нужно, а любое проявление спорта навевало скуку, фигура моя, хоть и худая, была не рельефной. Мышцы были скрыты тонкой прослойкой жира, этакий skinny fat. И если при весе 48 кг это выглядело нормально, то с набором веса это представляло собой уже довольно печальное зрелище.

– Надо пойти в тренажерочку, – уверенно говорит Утка после того, как я делюсь с ней своими переживаниями. – Точно тебе говорю. Мы будем заниматься, и весь твой жир сойдет!

Я ей верю. Мы записываемся в тренажерный зал в институте и исправно ходим туда два раза в неделю, а то и все три. Помимо этого, мы решаем еще ходить в бассейн, и я окончательно расслабляюсь, ведь у жира теперь нет шансов! В тренажерном зале я слабо себе представляю, что нужно делать, но меня это не смущает. Я занимаюсь, как умею, а именно: кое-как. Еле-еле.

После тренажерного зала очень хочется есть, и я себе ни в чем не отказываю, ведь я заслужила. Прихожу домой и с чувством выполненного долга готовлю бутерброды с плавленым сыром. Один, два, три… Ой, сестра идет, сейчас будет ругаться, что я опять весь сыр съела…

Зима

Мой вес растет, но я начинаю практиковать голодания после своих обжорств. Это позволяет мне не дойти до состояния маленького бегемотика, хотя именно таковым я себя и ощущаю. Тогда я вешу около 58 кг, у меня совершенно нет мышц, и весь вес – сплошной жир. Моя жизнь монотонна и скучна, я начинаю уходить от серой реальности путем поиска утешения в еде, и мои методы становятся все несуразнее. Я уже не только прячу сладости, чтобы съесть их вечером самой, но и начинаю осознавать весь масштаб трагичности происходящего. Мне становится стыдно, но сама я не могу остановить этот растущий ком отчаяния и просто позволяю тревоге поглотить меня, как я поглощаю пирожные.

Каждый день по пути домой из института я захожу в магазин и покупаю пирожные, упаковку печенья, несколько шоколадных батончиков и глазированные сырки. При выходе на улицу сердце уже начинает в панике колотиться, руки потеют, я судорожно сглатываю слюну. Уровень тревожности зашкаливает и мешает рационально мыслить. Мне отчаянно хочется открыть хотя бы одну шоколадку прямо сейчас, что я незамедлительно делаю. Я быстрым шагом иду домой, жадно проглатывая шоколадку на ходу и тут же открывая следующую. Не пережевывая, глотая огромные куски, почти не чувствуя ни вкуса, ни текстуры. Слегка трясущимися руками нащупываю в пакете упаковку печенья и как можно быстрее, неаккуратно раздираю ее. Пытаюсь достать печенье на ходу, но у меня не получается, все крошится и разламывается. Я в панике начинаю дергать руку в пакете и тут вижу, как мне навстречу идет парочка.

Молодые девушка и парень, не обращая внимания на мороз, держатся за руки, смеются и украдкой поглядывают друг на друга со стеснением. Они влюблены и счастливы. Я смотрю на них стеклянными глазами, сглатываю слюну и думаю: «Кому нужна любовь? Когда есть кое-что получше: еда». Эта мысль пульсирует непониманием у меня в мозгу, отдается эхом в груди, где бешено колотится сердце в ожидании новой дозы наркотика – сахара. Я бегу домой и устраиваю пир, пока живот не начинает болеть, а меня не начинает тошнить.

Волчий голод

Всю зиму и весну я бездумно предавалась обжорству, каждый раз обещая себе, что этот раз точно станет последним, а завтра я соберу все остатки силы воли и перестану. Ведь я сильная! Я смогу. Этого не происходило. Этого уже и не могло произойти. Мое расстройство пищевого поведения вышло далеко за рамки привычного многим переедания. Я этого не понимала и из-за недостатка знаний на эту тему считала, что я просто не умею держать себя в руках, что мне надо «закрыть рот» и «просто перестать есть». В моем ограниченном уме не было места для вопросов касательно «нормальности» происходящего, ведь я ни на секунду не задумывалась о своем здоровье и о том, что происходит с моим телом. Ввиду моей беспечности и глупости здоровье – это последнее, что меня тогда волновало. Важнее было похудеть и взять под контроль собственное поведение. Контроль – здесь ключевое слово, я стремилась к тотальному контролю над тем, что было мне неподвластно: своей физиологией.