Против течения

И в воздухе звучат слова, не знаю чьи,Про счастье, и любовь, и юность, и доверье,И громко вторят им бегущие ручьи,Колебля тростника желтеющие перья.Пускай же, как они по глине и пескуРастаявших снегов, журча, уносят воды,Бесследно унесет души твоей тоскуВрачующая власть воскреснувшей природы!

25 декабря 1870

* * *

Про подвиг слышал я Кротонского бойца,Как, юного взвалив на плечи он тельца,Чтоб силу крепких мышц умножить постепенно,

Вкруг городской стены ходил, под ним согбенный,И ежедневно труд свой повторял, покаТелец тот не дорос до тучного быка.В дни юности моей, с судьбой в отважном споре,Я, как Милон, взвалил себе на плечи горе,Не замечая сам, что бремя тяжело;Но с каждым днем оно невидимо росло,И голова моя под ним уж поседела,Оно же все растет без меры и предела!

Май 1871

НА ТЯГЕ

Сквозит на зареве темнеющих небесИ мелким предо мной рисуется узором

В весенние листы едва одетый лес,На луг болотистый спускаясь косогором.И глушь и тишина. Лишь сонные дроздыКак нехотя свое доканчивают пенье;От луга всходит пар… мерцающей звездыУ ног моих в воде явилось отраженье;Прохладой дунуло, и прошлогодний листЗашелестел в дубах… Внезапно легкий свистПослышался; за ним, отчетисто и внятно,Стрелку знакомый хрип раздался троекратно,И вальдшнеп протянул – вне выстрела. ДругойЛетит из-за лесу, но длинною дугойОпушку обогнул и скрылся. Слух и зренье

Мои напряжены, и вот через мгновенье,Свистя, еще один, в последнем свете дня,Чертой трепещущей несется на меня.Дыханье притаив, нагнувшись под осиной,Я выждал верный миг – вперед на пол-аршинаЯ вскинул – огнь блеснул, по лесу грянул гром —И вальдшнеп падает на землю колесом.Удара тяжкого далекие раскаты,Слабея, замерли. Спокойствием объятый,Вновь дремлет юный лес, и облаком седымВ недвижном воздухе висит ружейный дым.Вот донеслась еще из дальнего болотаВесенних журавлей ликующая нота —

И стихло все опять – и в глубине ветвейЖемчужной дробию защелкал соловей.Но отчего же вдруг, мучительно и странно,Минувшим на меня повеяло нежданноИ в этих сумерках, и в этой тишинеУпреком горестным оно предстало мне?Былые радости! Забытые печали!Зачем в моей душе вы снова прозвучалиИ снова предо мной, средь явственного сна,Мелькнула дней моих погибшая весна?

Май 1871

* * *

«…» В самом течении и ритме стихов дышит у него [4] радость жизни; часто внутренним зрением улавливаешь на его лице веселую, шутливую, порою – насмешливую улыбку. Иной раз даже льется через край страстное, взволнованное и волнующее чувство. Хочется вздохнуть всею грудью, хочется крикнуть, – нужны междометия, звуки без понятий, один припев: