Против течения (сборник рассказов)

И девственность, поруганную грубо,

И неуместной почести позор,

И мощь в плену у немощи беззубой,

И прямоту, что глупостью слывёт,

И глупость в маске мудреца, пророка,

И вдохновения зажатый рот,

И праведность на службе у порока.

Всё мерзостно, что вижу я вокруг...

Но как тебя покинуть, милый друг!»

А как хотелось бы прошептать в нежное ушко белокурой красавицы:

«Что без тебя просторный этот свет?

В нём только ты. Другого счастья нет».

Но приходилось рыдать и посылать всем им вслед неистовые проклятья:

«Шлюхи из фокстротных табунов,

У которых кудлы пахнут псиной,

Бёдра крыты кожею гусиной,

На ногах мозоли от обнов!»

(Когда Сергей Васильевич немного основательней изучил английский язык, он однажды решил сравнить шекспировские подлинники с переводами наших русских переводчиков и с удивлением обнаружил, что некоторые из них, например Самуил Маршак, в поэтическом отношении оказались и повыше «Уильяма нашего... Э, Шекспира»).

...Но недолго безутешно рыдал и лихорадочно метался между огородными грядками получивший первую в жизни увесистую оплеуху герой нашего повествования. Вскоре он подошёл к бочке, умылся тепловатой поливной водой и подумал со своей обычной беззаботностью: «А, плевать! Аллее фэргэт!».

Серёжа тщательно прикрыл за собой огородную калитку и направился... (Никогда не догадаетесь, куда пошёл наш герой после такого в его жизни сокрушительного фиаско!). А Серёжа подошёл к стоящему неподалёку коровьему хлеву, открыл дверь... и обомлел. Телят в хлеву, конечно, не было. Эти неунывающие, ничего неподозревающие бодрячки паслись где–то, стараясь набрать побольше веса к ожидающему их в ноябре забою. Но весь хлев был завален давно не убираемым навозом. Серёжка сразу выругал себя за такую вопиющую бесхозяйственность... И родители, тоже, всё видят, но жалеют его и молчат. А надо бы дать ему лопатой по поджарой заднице, чтобы не забывал своих «творческих» обязанностей! Куры из расположенного тут же курятника даже переполошились, петух возмущённо нахохлился, а потом прокукарекал что–то оскорбительное в адрес своего бывшего кормильца и тренера. Куры тоже возмущённо галдели и думали: «Нехороший ты, Серёжа, человек. Совсем забыл нас со своим «спортом». А мы вот тебя никогда не забывали и не предавали, в отличие от других, московских куриц. Каждый день для тебя яички несём в гнёздышки. Мы стараемся, а ты...». Серёжа сразу вспомнил, где находится хозяйственный инструментарий, и горячо принялся за свою настоящую работу. С каким удовольствием после вдруг опостылевшего ему «спорта» он чистил курятник, сгребал навоз, подливал свежей воды в корытце для своих любимых радужно–разноцветных курочек, потом щедрой рукой сыпанул им двойную норму пшеницы... мир в хозяйстве был восстановлен (надо будет ещё сходить в свинарник и у поросят тоже прощения попросить). Легко стало на душе у нашего героя! Как это у проклятых немцев: «Арбайт махт дас лебэн зюс». Мудро сказано, и добавить нечего!

(Уважаемые наши высокопоставленные господа! Если и у вас на вашем «производстве» приключатся какие-нибудь неприятности или даже трагические случаи, вы тоже, по примеру нашего героя, берите в руки мётлы и лопаты и начинайте очистку засранных вами самими Авгиевых конюшен нашего вечно несчастного Государства!).

Через два дня Серёжа окончательно восстановил пошатнувшееся было душевное равновесие и вернулся к своему обычному, каникулярному образу жизни. Погода была прекрасная, и Серёжа, посадив на своего трёхколёсного коня пять! местных девочек, повёз их на кордон купаться (родная сестра была вместе с мамой занята на огороде). Но, как говорит народная мудрость, «беда не приходит одна».

Серёжа лихо промчался до кордона, решил позабавить немного своих весёлых пассажирок и заехать с подобающим его мастерству шиком на мостки. Туда он и направил послушный его неблагонадёжной воле «Урал». Девочки радовались и визжали от восторга. Ещё бы! Они же прикатили на озеро не с кем–нибудь, а с местной знаменитостью: Серёжей–Динамитом!... Но тут случилось непредвиденное... Серёжа глянул влево и увидел знакомый ему яркий купальник, а рядом с ним – ненавистную дохлую физиономию этого проклятого заморыша Жихарева! У Серёжи в башке что–то вспыхнуло, руки задрожали, мотоцикл пролетел по мосткам почти до края и свалился в воду прямо на виду у ненавистной парочки. Раздался грохот, плеск, истерические визги перепуганных девочек. Мотоцикл забулькал и резко ушёл на дно... Когда Серёжа вынырнул, он сразу осмотрелся вокруг: из воды торчали пять головок, медленно двигающихся к берегу. Ну, слава богу! Все живы, а если бы он сдуру привёз сюда городских девочек, которые не умеют плавать... каюк бы ему пришёл. Когда Серёжа и девочки выбрались на берег, Серёжа ещё раз пересчитал их: все на месте. Серёжа назначил себя командиром спасательной операции и начал спрашивать перепуганных, но не совсем понимающих меру той опасности, которой они только что избежали, девочек:

– Так, девочки, все целы и, похоже, невредимы. Что у кого пропало?