Противостояние

- Конечно, - всплеснул руками Алексей, - когда речь идет о политической целесообразности, все рассуждения о морали и этике остаются в стороне. Для британского льва ничего не стоит сдать североросского львенка, чтобы отхватить себе жирный кусок власти в Европе. Но подумайте, действительно ли целесообразно для Лондона терять такой форпост антикоммунизма на востоке, как Северороссия. Ведь коммунизм - угроза всей современной цивилизации. Может, проще поддержать нас, чем оказаться со Сталиным лицом к лицу.

- Разумеется, вы правы. - Черчилль откинулся в кресле. - Поэтому если в ходе конфликта мы увидим, что Северороссия - действительно прочный форпост, а не гнилое яблоко, мы поддержим ее всеми средствами... Возможно, и теми, о которых вы только что упомянули.

- Значит, если мы докажем свою жизнеспособность, вы выступите на нашей стороне? - поднял брови Алексей.

- Примерно, - поморщился Черчилль. - Но прошу вас запомнить еще одно. В текущем конфликте мы целиком на вашей стороне. Но в долгосрочной перспективе... У Британии сейчас два главных внешних противника в мире нацистская Германия и коммунистическая Россия. Можно, конечно, было бы сразиться с ними обоими. Но, учитывая военный потенциал Германии и почти неограниченные людские и природные ресурсы России, это было бы самоубийством. Куда как лучше столкнуть этих двух монстров и заставить их максимально ослабить друг друга. Впрочем, это вовсе не означает, что Северороссию мы так легко отдадим под коммунистическое иго. Вы для нас действительно важный стратегический элемент политики на востоке.

- Понятно, - вздохнул Алексей. - Возможно, этим следует объяснить отсутствие активных действий на фронте с Германией. Недаром эту войну прозвали "странной". Вы хотите, чтобы вначале Гитлер пролил кровь в схватке со Сталиным?

- Возможно, - выпустил Черчилль несколько клубов сигарного дыма. - В нынешней войне победит тот, кто вступит в нее позже. Волею случая мы оказались первыми вовлечены в этот конфликт, формально. Но как знать, может, нам и удастся оттянуть фактическое начало активных военных действий.

- А не думали ли вы, что это может привести к военной катастрофе самих союзников? Что, если Гитлер повторит действия германского генштаба в прошлой войне и пройдет через Бельгию и Голландию?

- Военные считают этот вариант маловероятным, - отрицательно покачал головой Черчилль.

- А вы?

Черчилль долго молчал, мял зубами сигару. И вдруг заговорил:

- Скажу вам как другу, Алексей. Моя первая задача - это интересы Британии. А в интересах Британии может быть некоторое ослабление Франции в ходе текущей войны.

Алексей откинулся на спинку стула. Только теперь он понял, какие сложные политические интриги привели к этой войне. И в этих интригах Северороссия была лишь пешка, мелкая разменная монета, которую игроки могут сдавать или обменивать друг у друга. "Ничего, - подумал он, - мы - пешка, которая умеет за себя постоять".

* * *

"Эмка" Павла притормозила на шоссе, километрах в трех от села. Спереди доносилась ружейная пальба. К Павлу подскочил командир первого батальона североросской народной армии майор Павел Нахимцев:

- Здравия желаю, товарищ министр, - приложил он руку к козырьку, бандиты окружены в селе. Первые три атаки им удалось отбить. Сейчас готовим четвертую.

Смерив взглядом фигуру комбата в несуразной польской форме, с наспех разработанными знаками различия североросской народной армии, Павел произнес:

- Ну, покажите, где там у вас бандиты. Нахимцев снова козырнул, и они двинулись по глубокому снегу прямо через зимний лес. Мороз стоял знатный, не меньше двадцати пяти градусов по Цельсию. Павел, более или менее согревшийся в машине и одетый в полярные унты, ватные штаны, теплый офицерский полушубок поверх гимнастерки и ушанку, еще не почувствовал его в полной мере. Он гордо вышагивал впереди, расправив плечи. А вот майор явно промерз в польской шинельке и сапогах, рассчитанных па теплый климат Центральной Европы. Даже несмотря на двойное теплое белье под мундиром, он семенил за министром, согнувшись и поминутно растирая руками нос и щеки.