Противостояние

   - Занимай оборону - спокойно сказал Скворцов - вышли посты вон туда, там у духов подготовленные позиции. Занимай их первым иначе рано или поздно - обстреляют. Разворачивай АГС, прямо с брони работай если что.

   - Добро. Позывные давай сверим. Я как Дуб-три работать буду, частота обычная.

   - Лейтенант немного подумал

   - А чего хитрого. "Коробочка один" обзовемся.

   - Добро, Коробочка-один. Удачи.

   - Тебе не кашлять.

   Колонна вползала в кишлак...

   Кишлак был как и все горные кишлаки - маленьким, бедным, живущим в основной контрабандой да тем, что удастся собрать с нищих огородов, на которые землю с долины носили на ослах, да на собственной спине. Скворцов всегда поражался - как этим люди так могут жить, и почему они сражаются. За что они сражаются - за право жить, как живут сейчас? Ведь афганский космонавт - в космос летит***.

   Скопище глиняных мазанок, глухие, мрачные дувалы, кривые улочки, с гуляющим в них эхом от моторов БТР. Ни одной антенны, ни одного человека - встречают гостей здесь всегда так, скрываются где могут. Для местных крестьян нет друзей, есть только враги. Друзья - это твой родное племя, все остальные - враги, ничего хорошего от них ждать не приходится. Особенно если пришельцы - с оружием и на ревущей, плюющейся дымом бронетехнике.

   Первым делом - заняли позиции на площади. Кишлак казался как будто вымершим - и это было не к добру...

   - Внимание. Распределиться по секторам, вести наблюдение!

   Как хреново, что вокруг - с миру по нитке. Были бы свои - на месте была бы душа. Хотя - какое к черту на месте, когда голову суем в петлю.

   И еще этот наливник, вспыхнет - тогда вообще...

   - Пустота. Нет ни птиц ни скота - только террасы с натасканной поколениями дехкан землей. Они таскали эту землю, кто на ослах, кто на спине - пару десятков километров только в один конец и все для того, чтобы собрать скудный, политый потом урожай на своих грядках. А потом половину, а то и больше - они отдадут баю, хозяину этих мест. И они отдадут этот урожай, зная, что им нечего будет зимой есть самим и отдадут безропотно - потому что так делали их отцы и деды, потому что этот, веками установленный миропорядок - от Аллаха. А те, кто приходят из городов под красным флагом, кто выступает на митингах, кто призывает взять всю землю себе, кто призывает спускаться с гор, идти искать работу в городах или брать трактора и работать на тракторах - они от самого Иблиса, их устами говорит Иблис! Они покушаются на установленный самим Аллахом порядок вещей! Они воюют с теми, кто идет по пути джихада, и с ними воюют бледнолицые, шурави, сыны севера! Значит, мучительная смерть- то что они заслуживают, ведь так гласит Коран!

   Вот так. И хрен мы чего здесь изменим.

   - По фронту чисто. Движения в кишлаке не наблюдаю.

   - Слева чисто.

   - Справа чисто.

   - Склон чист, духов не наблюдаю.

   Снова, грохоча винтами, над кишлаком низко прошли вертушки. Немного отлегло - душманы боялись вертолетов как ничего другого, с вертолетами веселее, вертолеты не дадут в обиду, заплюют ракетами любую огневую точку. Если у доктора Набира нет Стингеров...

   Скворцов наклонился так, что бы его слышал механик-водитель, сам он сидел на броне - но так чтобы с нее можно было легко и быстро спрыгнуть.

   - Вперед! Медленно вперед, понимаешь?

   Водитель - афганец, но учившийся в русском училище и понимающий русский язык обрадовано закивал, показал большой палец - понял. Сам лейтенант обернулся, знаками показал держащемуся наготове Шилу, что он собирается делать. Тот ответил знаком - "понял".

   Скрежещет, осыпается по колесами гравий - каменная крошка. Местные горы - старые, избитые временем - но все еще остающиеся неприступными. Может быть, когда-нибудь эти горы раскрошатся до основания, и на этом месте будет равнина? Может быть? Только - не в этой жизни...

   Мы обречены на войну. Мы обречены сражаться в этих горах. Горы никуда не денутся, пока мы живы. Духи никуда не денутся, пока мы живы. Мы уйдем - духи пойдут за нами, война пойдет за нами. Война не оставит нас в покое.

   Пока мы не победим.