Противостояние лучших

На свет снова появился смартфон Джеймса, и он набрал пароль. Открылся частный альбом. Скульптор подался вперед, чтобы показать новым подружкам свои лучшие фотографии.

Амелия постаралась скрыть отвращение и услышала, как Лили втянула в себя воздух, но старшая из детективов сумела сделать вид, будто она восхищена. Верлен не уловил ее смятения.

На первой фотографии они увидели обнаженную женщину с ожерельем на шее. Глаза ее закрывала повязка, а руки были связаны за спиной. Она стояла на коленях на бетонной плите. «Интересно, — подумала Сакс и перехватила взгляд напарницы. — Бетон, как у других жертв».

Женщина на фотографии плакала — ее макияж размазался и стекал на подбородок, — а на груди у нее виднелись уродливые рубцы.

Джим Боб явно возбудился и принялся показывать новые снимки, на которые Амелии совсем не хотелось смотреть. Ей пришлось изо всех сил напрячься, чтобы сделать вид, что ее тоже заводят подобные картины.

Скульптор принялся рассказывать о своих «партнершах». Но детектив Сакс слышала только слово «жертвы».

Десять минут.

Пятнадцать.

— Прошу меня простить, леди. Мне нужно сбегать в комнату для маленьких мальчиков. Ведите себя хорошо, пока меня не будет. Или!.. — Джеймс рассмеялся. — Я вернусь через пару сек.

— Подожди, — сказала Лили.

Верлен оглянулся.

— Мне всегда хотелось задать один вопрос, — продолжала Ротенберг.

Мужчина приподнял бровь, и она улыбнулась:

— Каким будет множественное число от сек?

— Сукин сын, — без улыбки сказала Лили, когда он вышел.

— Господи, какая мерзость! — добавила Амелия. — Что ты думаешь? — Она кивнула в сторону туалетов, где Джим Боб мог и в самом деле освобождать мочевой пузырь, но скорее всего — в этом она не сомневалась — наполнял там ноздри.

— Порочный и грязный, мне хочется принять душ и как следует вымыть руки, — отозвалась Ротенберг.

— Согласна. Но убийца ли он?

— Жуткие фотографии, — прошептала Лили. — Я работала в отделе сексуальных преступлений, но это худшее из всего, что я видела. Не сомневаюсь, что некоторых из женщин он отправил в больницу. — Она задумалась над вопросом коллеги. — Да, я могу себе представить, что он делает еще один шаг и кого-то убивает. А ты?

— Думаю, да.

— Надеюсь, так и есть. Не хочу, чтобы им занялся отдел по борьбе с наркотиками, — продолжала брюнетка.

Сакс не слишком нравились детективы, которые работали в элитном отделе, — у Мартина Гловера, Дэнни Винченцо и Кэнди Престона было эго, как у диких жеребцов, — но ни один полицейский не хочет думать, что его коллеги пытают и убивают свидетелей, чтобы повысить уровень раскрываемости, как бы благородно ни выглядели их намерения.

Амелия посмотрела на свою напарницу.

— А между вами с Лукасом что-то есть?

— Было, много лет назад. В Миннесоте, и когда он приезжал сюда. Нас влекло друг к другу. Что-то щелкнуло между нами. И сейчас щелкает. Но теперь все иначе. У нас обоих новая жизнь. А из вас с Линкольном, похоже, получилась хорошая пара.

— Да, все как ты говоришь. Нас тоже влечет друг к другу. Что-то щелкнуло. Не могу объяснить, даже не думаю об этом…

— У Лукаса возникают проблемы. Из-за его должности.

— Иногда такое случается. — Амелия рассмеялась. — Конечно, Линкольн очень давит на людей, они не выдерживают и говорят: «Ты такой ублюдок!» или «Да пошел ты!». И забывают, что он инвалид. Напряжение исчезает, все успокаиваются.

— У Лукаса за этим стоит нечто большее. Он никогда ничего такого не говорит. — Лили понизила голос. — Однако должна сказать: когда мы с ним познакомились, влечение было физическим. Я в нем нуждалась. А у вас с Линкольном?

— О да! Можешь мне не верить, но все хорошо. Конечно, не так, как обычно. Но хорошо… О, вот и наш господин!

Вытирая нос пальцами, Верлен пробирался сквозь толпу посетителей. Сакс не сомневалась, что он специально поворачивался так, чтобы лишний раз задеть чью-нибудь красивую задницу.

Одна из его «случайных» жертв — миниатюрная рыжая девушка в кожаной рубашке и черной куртке — быстро повернулась. Ее глаза превратились в черные злые диски, и она прокричала какие-то слова, которые детективы не расслышали. Верлен с невероятной быстротой наклонился — так, что его лицо почти коснулось лица девушки.

— Господи! — пробормотала Амелия, потянувшись к сумочке, где лежал маленький «глок». — Он сейчас ее ударит!

— Подожди. Если мы вмешаемся, то все испортим, — остановила ее Лили.

Они внимательно наблюдали за происходящим. На лице Верлена расцвела холодная улыбка, и девушка с опаской посмотрела на него. Она была привлекательной, с безупречной фигурой, однако не приходилось сомневаться, что в детстве у нее были угри или какая-то болезнь, после которой на лице остались следы.

Пока Джеймс что-то говорил ей, продолжая спокойно улыбаться, выражение ее лица изменилось от сконфуженного до полнейшего шока: Амелия поняла, что он говорит о ее коже. Скульптор продолжал наклоняться к ней, издеваясь над девушкой, и она, не выдержав, разрыдалась, схватила сумочку и убежала в туалет.

— Ты обратила внимание на выражение его лица? — спросила Сакс у Лили. — Что оно тебе говорит?