Противостояние лучших

— Бо́льшую часть свитков, украденных Частейном вместе с браслетом, сначала скопировали. Копии с оставшимися оригиналами переданы Дэнни на продажу.

— И кто их ей оставил?

— Какой-то странный старик. Он отказался назвать свое имя. Сказал лишь, что придет после того, как Дэнни все продаст. И у нас не возникло никаких подозрений. — Квинн снова немного поколебался и добавил: — Обычно мы чувствуем, если что-то не так.

— Он доверился твоей напарнице?

Майкл пожал плечами, стараясь скрыть гордость:

— У нее безупречная репутация.

— А покупатель появился?

Квинн вдруг испытал беспокойство, вспомнив, как Дэнни упомянула о том, что она продала кое-что из той коллекции.

И кому она это продала.

— Да. Мадам де Медичи.

— Я думал, ты с ней не знаком! — резко сказал Джек.

— Я и не знаком. Я о ней слышал. Она сама не приходила в магазин — прислала своего приспешника.

Джек рассмеялся:

— Приспешника? У нее есть приспешник?

— У нее их полно. Так или иначе, но она и раньше делала покупки у Дэнни, и до сих пор это не имело никаких неприятных последствий.

— Значит, она как-то с этим связана.

— Черт его знает, вполне возможно… Но я по-прежнему считаю, что Частейн обманул нас обоих.

— Что ж, о Мадам де Медичи будем тревожиться потом, — сказал Джек. — А что насчет этой штуки?

— В верхней части свитков утверждается, что Сидсев Нелессо дарует способность читать мысли других людей. «Никто не в силах скрыть свои мысли от обладателя браслета».

— Я вижу, каким полезным он может оказаться во время переговоров.

— Для коллекционера вроде Частейна, который постоянно торгуется, он бесценен.

— А какова оборотная сторона?

— И с чего ты взял, что она существует?

— Считается, что существует Семь Дьявольских предметов. Один из них чуть не отнял у меня двух людей, которые значат для меня больше, чем весь мир.

— Как?

— Это слишком долгая история, чтобы рассказывать ее здесь и сейчас.

— Ладно. И где этот предмет в настоящее время?

— Исчез. И не спрашивай куда, потому что я не знаю. Но он исчез не один. Он забрал кое-кого с собой.

Посмотрев на лицо Джека, Квинн решил, что лучше не спрашивать, кого именно тот потерял.

Мастер тем временем откашлялся.

— Ну, с меня хватит. Что написано во второй части свитков?

— Там сказано, что браслет не имеет отношения к грекам или египтянам. Его называют «одним из Семи Дьявольских предметов первого века». Очевидно, мне не нужно ничего тебе объяснять. Однако эта его «способность» к чтению мыслей как раз и считается проклятием — вот тебе и оборотная сторона.

Джек покачал головой:

— Если тебе известны мысли других людей, они ничего не могут от тебя скрыть. Правда может быть отвратительной, иногда она причиняет боль, — но знать истину лучше, чем быть обманутым.

Майкл не нашел, что на это возразить. Преимущества в любых отношениях, деловых или личных, для человека, знающего чужие мысли, были очевидны.

— Но меня интересует другой вопрос, — сказал Джек. — Почему мы

здесь?

— Если верить свиткам, Сидсев Нелессо, как и все Семь Дьявольских предметов, необходимо активировать, чтобы они начали работать.

Мастер помрачнел:

— Да, я знаю.

«Интересно, что же с ним произошло?» — подумал Квинн и поднял браслет:

— Для активации необходимо насилие.

— Ну, тогда все ясно. Вот почему мы здесь. Вероятно, я должен был тебя убить.

— В свитке написано, что убивать не обязательно. Достаточно применить силу.

Джек принялся ходить по кругу, бормоча себе под нос:

— Проклятие. «Никто не в силах скрыть свои мысли от обладателя браслета». Применение силы…

Внезапно он развернулся и ударил Майкла в живот. Тот согнулся не только от боли, но и от удивления:

— Ты что, спятил…

От прямого хука правой его голову отбросило назад.

Это все изменило. Если сукин сын хочет драки, он ее получит. Квинн опустил голову и метнулся вперед, врезавшись в Джека и отбросив его на полку.

— Ах ты, сукин сын! — выдохнул Мастер.

Затем он схватил своего противника за руку и сделал ему подсечку. Тот упал.

«Проклятие!» — подумал Майкл, вскакивая на ноги и бросаясь на Джека.

Но тот уже улыбался.

— Все так, как ты рассчитывал? — раздался вкрадчивый женский голос у него за спиной.

Жюль Частейн резко развернулся. Даже в тусклом свете он узнал Мадам де Медичи. Богач наблюдал, спрятавшись в пятидесяти ярдах от семейного мавзолея, и ждал, когда посаженные им зерна принесут урожай насилия. Но как она его нашла?

— Не совсем, — отозвался он. — А как ты здесь оказалась?

— Как одна из заинтересованных сторон, я имею право присутствовать, не так ли?

Жюль пытался уловить ее акцент с того самого момента, как она появилась в Новом Орлеане, но всякий раз у него ничего не получалось.

— Ты порекомендовала наемника из Нью-Йорка, ничего больше, — заметил он.