Протокол. Чистосердечное признание гражданки Р.

— Возьми меня с собой! Я никогда не была в борделе! Ну пожалуйста!

Женя взял всю компанию. Правда, я одна была женского пола, но меня это как-то не смутило.

Мы приехали в бордель «Бордо». Дверь в дверь с известным мне рестораном «Экспедиция» на Солянке, рядом с посольством Австралии.

Зашли. Жене кивнули как завсегдатаю.

Я растерялась. Мне показалось, что я окружена десятками красавиц топлес. Девки и правда были хороши, но их было очень много, и они лезли. В том числе ко мне. Я не знала, что мне с ними делать, однако, похоже, они знали, что им делать со мной, а это в мои планы никак не входило.

А по дороге в такси мы начали с Женей дискуссию о роли Администрации президента в управлении регионами, как-то так. И Женя желал продолжить свою мысль, которая в такси показалась мне вялой, а вот сейчас как раз нет. Да, Женя, да! Давай продолжим! Нам надо срочно обсудить возрастающую роль кремлёвского хера в доминировании над регионами.

Женя обрадовался возможности поговорить о наболевшем в Госдуме и распорядился выделить нам отдельный кабинет. А мне сказал — выбери пару девочек, без них нельзя, потом отпустим их на волю.

Ой, это я люблю — отпускать на волю.

Но как выбрать?

Я решила, что выбирать надо самых востребованных, то есть самых грудастых. Ткнула пальцем в одну в леопардовых стрингах и в другую примерно такую же. И мы удалились в тишину кабинета.

Кабинет был просторен и действительно тих. Нам принесли фрукты и бухло, дамы прибыли своим ходом. Кабинет был похож на номер в очень неплохом отеле, только в подвале, без окон. Женя разместил дев в нише со столиком, прислав им дорогую бутылку и фрукты. А мы разместились на диване с другой бутылкой и продолжили разговор о губернаторских полномочиях в свете всё более эрегировавшей вертикали власти.

Я как-то даже увлеклась беседой, покуда одна из дев, сделав что-то вроде книксена, не подошла ко мне, решив, что я тут главная.

— Пардон, что вмешиваюсь в ваш разговор. А вы пользовать нас будете?

— Девушки, вам заплатят как за работу, а вы отдыхайте, кушайте, расслабляйтесь, у вас сегодня выходной.

— Простите, а вы кем работаете?

— Я журналист.

— А вот представьте себе: вам заказывают статью, вы её пишете, вам платят, но не публикуют. Вы как себя почувствуете?

Чёрт. Чёрт.

Сделала она меня.

Но что ж делать-то.

Ну не ебать же мне её.

— Жень, а давай я пойду, а вы тут как-то… оправдаете…

— Не, давай я рассчитаюсь, и пойдём с кофе договорим.

Так мы и сделали. Отличный вечер пятницы.

Так вот, про запахи. В борделе «Бордо» главный запах был именно этот — что едва угадывался в моём придомовом борделе. Запах смазки. Я не знаю, откуда я это знаю, но я знаю. Вернее, это смесь: латекс, лубриканты, парфюм. Алкогольные пары и табак присутствуют, но не доминируют. И совсем не пахнет телом. Как люди с этим трахаются — загадка для меня. Должно же хоть как-то пахнуть человеком.

Вот ещё в тюрьме не пахнет человеком. Причем ни в какой — ни в русской, ни в заграничной. При этом запах разный.

Русский тюремный дух не спутать ни в чем. Он надолго въедается в кожу и в вещи. Здесь и запах прокисшей баланды, мокрых нечистых тряпок, запах старой засаленности, пыльных бумаг и главное — запах шубы. Не той шубы, которая соболиная, и не той, под которой селёдка, а той, которая покрывает стены камер. Шуба — это такая толстая неровная штукатурка, застывшие каменные лохмотья — чтобы нельзя было ничего написать на стене. Да, но и помыть её тоже нельзя. Об неё рвётся любая тряпка, любая швабра превращается в щепки. Зато к ней прекрасно липнет грязь и пыль, всё это забивается в поры шубы навсегда. Вместе со всеми микробами и грибками. Со всеми палочками Коха. Вот этой дрянью в основном и пахнет, всё остальное — как ветка жимолости в коктейле «Слеза комсомолки».

…Немного отвлекаясь от тюремных запахов, вверну про комсомолку. Есть такая народная песня «Течёт речечка». В классическом приглаженном варианте — казак просит командира отпустить его домой. Но есть каторжный вариант, я люблю его в исполнении Хвоста, Алексея Хвостенко:

Течёт речечка, да по песочечку,Да бережочек моет.

Молодой уркан,молодой жульманНачальничка молит:«Ох начальничек,ключик-чайничек,Отпусти на волю!Может, ссучилась,может, скурвиласьНа свободке дроля!»«Отпустил бы тебя на волю,

Да воровать будешь!Ты напейся воды холодной —Да про любовь забудешь».«Пил я воду, да пил холодную,Пил — не напивался!Любил девочку да комсомолочку,Да с нею наслаждался».Эх, гроб везут да коня ведут,В степи волки воют —Молодая да комсомолочкаЖульмана хоронит.