Протокол. Чистосердечное признание гражданки Р.

По молодости я собиралась уезжать, и даже уезжала, но это был Советский Союз, генсеком стал Горбачёв, и я затосковала. Ему всего-то 54 года, быстро не помрёт, как трое предыдущих, будет сидеть всю мою оставшуюся жизнь. Надо же, а ведь он, когда стал молодым генсеком, был на год старше меня, пишущей сейчас все эти турусы на колёсах.

Кстати, я как-то сказала ему, что уезжала из Советского Союза из-за него, потому что у него были все шансы быть генсеком всю мою жизнь. И он сказал:

— Я же жив. Значит, мог бы и сейчас генсеком быть.

И весело засмеялся.

Я сказала:

— Как же хорошо, что вы не генсек.

— Да ещё бы не хорошо. Конечно, хорошо.

Но я очень быстро вернулась, потому что здесь вдруг началась новая жизнь. И я успела всю её прожить, всю новую жизнь, пока вдруг не вернулась старая.

Ну ладно. Такая до боли знакомая старая жизнь, но всё же с вариациями — вот интернет, например, пока не отключили. Не уезжать же теперь из-за этого. Вот сколько уже народу народилось, наших сограждан, которые новую жизнь видеть не видели — сразу в старой родились. Но тоже хотят новой, трепыхаются.

В общем, из-за них-то и пришлось в конечном счёте отъехать. Из-за протеста марта 2017 года, который называли протестом «школоты» — это когда появились жёлтые уточки и мем «Он вам не Димон». Мы с мужем были в этот день на Тверской, наблюдали происходящее, из машины старались не высовываться, в общем, было всё понятно. Мы видели, что винтят необычно много народу, всех подряд. В Москве тогда было задержано 1043 человека, по России — 1468.

Вместе со всеми правозащитными организациями — с «Мемориалом», «Общественным вердиктом», «Открытой Россией», ОВД-Инфо, с адвокатами, которые работали по-волонтёрски, — «Русь Сидящая» защищала в судах задержанных. Всё было бесполезно, перед судьями со всей очевидностью поставили задачу — ну или им уже и не надо было её ставить, дрессированные. Сплошной поток, поток, поток.

Там произошёл один, помнится, случай. Наш штатный Дед Мороз, Сергей Шаров-Делоне, защищал молодого парня. И добился вызова в суд двух служивых, которые его якобы задерживали (а нестыковки между протоколами задержания и рапортами были повсеместные). И вот явились служивые. Судья для проформы спрашивает:

— Кого вы задерживали в этот день?

— Вот его, деда! — и служивые уверенно показывают на Сергея, защитника.

— Он сопротивлялся ещё! Лозунги выкрикивал!

А Сергея, надо сказать, вообще не было на улице в тот день. Он к тому времени окончательно разошелся во взглядах с Навальным и тихо не одобрял мою концепцию, которая гласит, что дело Навального — выводить людей, наше — их защищать. Разделение труда.

В общем, судья намекал и всячески просил служивых быть повнимательней, но они упорствовали. Задерживали деда, и всё тут.

В итоге служивых отпустили с миром, а парня — несмотря ни на что — признали виновным и выписали штраф. Ну хорошо, хоть штраф, а не срок.

Обжаловать всё это было бесполезно, как и с выборами.

Как потом выяснилось, дело в отношении меня завели сразу после 26 марта. Но я об этом пока не знала. И курировала его в ФСБ та же бригада, что курировала дело Кирилла Серебренникова. Управление по защите конституционного строя и борьбы с терроризмом.

Узнала я об этом в одно прекрасное солнечное утро в начале июня, когда в офис «Руси Сидящей» и в нашу аутсорсинговую бухгалтерию пришли вежливые люди с обыском. Обыск был вежливый и очень формальный. Ничего не искали, ничего и не нашли. Да и что можно в нашем офисе найти, кроме груды посылок, консервов и — тогда, как я помню — связок веников, которые мы закупили по просьбе одного московского СИЗО.

Ну да всё понятно, спасибо, мне два раза объяснять не надо.

Тут, однако, я совершила одну грубую ошибку. Не делайте так никогда. Кстати, я знала, что так делать нельзя, но всё равно почему-то сделала. А именно: я легла спать.

Так делать не надо, уезжайте сразу. Но я поспала на нервах. Проснулись с мужем и рано утром поехали в аэропорт. Взяли билет на первый рейс — в Париж, прошли паспортный контроль, улетели. Когда я включила телефон, обнаружилось, что мне закрыли выезд. Не спрашивайте, как поступает такая информация. Просто я давно здесь работаю.

Ну прекрасно, я в Париже, давайте теперь выяснять, зачем это всё.

Обнаружилось два пласта проблем: один — формальный, другой — неформальный.

Формальный пласт был прост, как мычание. Обвинение в хищении средств «Всемирного банка», и это ужасно смешно. И к этому мы совершенно готовы, спасибо юридическому департаменту «Руси Сидящей» и очень умному юристу Алексею Федярову, его создавшему, — бывший прокурор, отсидевший, повидавший, исключительного интеллекта и порядочности человек. ФСИН, конечно, ненавидит «Русь Сидящую», и хоть ФСИН не «Всемирный банк», замдиректора службы, бывший ракетчик по фамилии Рудый накатал на нас заявление. Как будто бы у него похитили.

А дело было вот в чём.